Пейзаж и его функции в романе “Евгений Онегин” Пушкина А. С

“Пушкину не нужно было ездить в Италию за картинами прекрасной природы: прекрасная природа была у него под рукою здесь, на Руси, на ее плоских и однообразных степях, под ее вечно серым небом, в ее печальных деревнях и ее богатых и бедных городах…”. Эти слова Белинского, характеризующие пушкинскую лирику, справедливы и по отношению к роману “Евгений Онегин”, энциклопедизм которого определяется не только широтой охвата предметов и явлений “современной действительной жизни”, но и описанием полного круговорота явлений природы.

“Тут и благодатная весна, и жаркое лето, и гнилая дождливая осень, и морозная зима”.
Пейзажи в “Евгении Онегине” в основном конкретны и реалистичны. По этому поводу поэт с иронией заметил: “Но, может быть, такого рода Картины вас не привлекут: Все это низкая природа; Изящного не много тут”.
Функции пейзажа в романе различны: это и создание фона, на котором происходит действие, и создание настроения, и обрамление чувств и эмоций автора в лирических отступлениях, и раскрытие внутреннего облика героев, и задержка хода сюжетного действия.
Одним из первых пейзажей в романе является описание деревни, “где скучал Евгений”:
Два дня ему казались новы

Уединенные поля,

Прохлада сумрачной дубровы,

Журчанье тихого ручья;

На третий роща, холм и поле

Его не занимали боле…
“Деревенские” пейзажи в романе восходят к литературной традиции. “Уединенные поля”, “журчанье тихого ручья”, “непроницаемые своды”, “тенистая сень” – все это, по замечанию В. Набокова, “милые клише французской поэзии”.
Рассматривая этот пейзаж, В. Набоков отмечает, что “ручей”, о котором говорится здесь, будет присутствовать и в остальных деревенских пейзажах. Исследователь прослеживает путь этого ручейка: он бежит из ключа, расположенного в имении Ленского, по саду Лариных, возле липовой аллеи, потом поворачивает возле холма и бежит через рощи, принадлежащие Онегину. В. Набоков считает, что именно этот ручей (символ разлуки в сознании Татьяны) во сне героини превратился в стремительный поток.
“Деревенский” пейзаж выступает как средство характеристики персонажа, подчеркивая пресыщенность Онегина впечатлениями бытия, его холодность и разочарованность, душевную усталость, равнодушие к жизни и природе как неотъемлемой составляющей ее.
В противоположность своему герою автор предстает перед нами человеком “живым”, эмоциональным, любящим природу и внимательным ко всему, что его окружает. В лирических отступлениях романа нередко возникают картины природы, благодаря которым автор полемизирует со своим героем. Та же простая деревенская картина предстает пушкинскому взору великолепным летним пейзажем: “господский дом уединенный”, “огромный, запущенный сад”, цветущие луга и нивы золотые, лениво бродящие в лугах стада,
С помощью пейзажей Пушкин раскрывает и внутренний мир Татьяны:
Она любила на балконе

Предупреждать зари восход,

Когда на бледном небосклоне

Звезд исчезает хоровод,

И тихо край земли светлеет…
Этот романтический пейзана соотносится с юностью Татьяны, с ожиданием первой любви. Кроме того, уже в этой картине Пушкин определяет душевный склад героини – ее задумчивость, мечтательность, поэтичность.
Татьяна часто изображается в романе на фоне природных образов – звездного неба, мерцающей луны, восходящей зари. Она загадывает желание на падающую звезду, посещение ею могилы Ленского освещает загадочный свет луны. Как замечает К. Кедров, “вся вселенная Татьяны раскрыта в природных и космических образах романа”1.
Любовь героини ко всему русскому, национальному, чистота и непорочность ее души подчеркнуты ослепительным зимним пейзажем:
Татьяна (русскою душою,

Сама не зная почему)

С ее холодною красою

Любила русскую зиму,

На солнце иней в день морозной,

И сани, и зарею поздной

Сиянье розовых снегов,

И мглу крещенских вечеров.
Неразрывную связь Татьяны с миром природы Пушкин подчеркивает и другим пейзажем. Накануне отъезда в Москву она, как с давними друзьями, прощается с полями и “мирными долинами”, лесами и “знакомых гор вершинами”:

Ее прогулки длятся доле.

Теперь то холмик, то ручей

Остановляют поневоле

Татьяну прелестью своей.
Пейзаж символизирует и возраст героини, перемены в ее судьбе. Так, наступление осени в романе совпадает с эпохой зрелости в жизни Татьяны, с ее замужеством:
Настала осень золотая.

Природа трепетна, бледна,

Как жертва, пышно убрана…
Позади беззаботная, счастливая юность, первая любовь… Теперь героиню ожидает далекий “зимний путь”. Супружество для нее – лишь выполнение жизненного долга, где душа не оживлена любовью. Думается, именно на это метафорически намекает поэт: “Татьяне страшен зимний путь”.

Дело в том, что в славянской языческой традиции зима и мороз были связаны со смертью. В пушкинском: романе – это умирание надежд юности, романтических заблуждений волнений первой любви.
Вообще, в “Евгении Онегине” мы встречаем много зимних пейзажей. “Русская зима лучше русского лета – этой карикатуры южных зим. Она похожа на самое себя, тогда как наше лето столько же похоже на лето, сколько декорационные деревья в театре похожи на настоящие деревья в лесу. Пушкин первый понял это, и первый выразил”, – писал Белинский.
Зимние пейзажи в “Евгении Онегине” полны невыразимого очарования: треск морозов, которые серебрятся средь полей; блистающая льдом речка; первый снег, падающий звездами на “брег”; деревья в “зимнем серебре”; “на стеклах легкие узоры И мягко устланные горы Зимы блистательным ковром”. И, вместе с тем, картины эти очень реалистичны, конкретны, соотнесены с русской деревенской жизнью и крестьянским бытом:
Зима!.. Крестьянин, торжествуя,

На дровнях обновляет путь;

Его лошадка, снег почуя,

Плетется рысью как-нибудь;

Бразды пушистые взрывая,

Летит кибитка удалая;

Ямщик сидит на облучке

В тулупе, в красном кушаке.

Вот бегает дворовый мальчик,

В салазки жучку посадив,

Себя в коня преобразив…
Подобная реалистическая конкретность характерна и для осенних пейзажей в “Евгении Онегине”. Здесь картины природы выступают в качестве фона, на котором происходит действие. Поэт соотносит приход осени с прекращением крестьянских работ: “на нивах шум работ умолк”, “на утренней заре пастух не гонит уж коров из хлева”.

Наступает “довольно скучная пора”.
В глуши что делать в эту пору?

Гулять? Деревня той порой

Невольно докучает взору

Однообразной наготой.
Но проходит осень, суровая зима, и вновь “улыбкой ясною природа Сквозь сон встречает утро года” – весну, с ее яркими, буйными красками и неизменным торжеством жизни, радостного обновления:
Гонимы вешними лучами,

С окрестных гор уже снега

Сбежали мутными ручьями

На потопленные луга.

Улыбкой ясною природа

Сквозь сон встречает утро года;

Синея блещут небеса.

Еще прозрачные, леса

Как будто пухом зеленеют.

Пчела за данью полевой

Летит из кельи восковой.

Долины сохнут и пестреют;

Стада шумят, и соловей

Уж пел в безмолвии ночей.
Весна ассоциируется у поэта с юностью, с любовью, с трепетом сердца. И пейзаж этот плавно переходит в лирическое отступление, сливаясь с воспоминаниями автора о том, что было так дорого его душе. Кроме того, картина обновления природы, как это ни парадоксально, напоминает “об увяданьи наших лет”, пробуждая в душе поэта мысли о вечном.
Романтический пейзаж этот вызывает в памяти романтический образ – образ погибшего “во цвете лет” поэта. И здесь возникает едва уловимый мотив противостояния вечной, могучей природы и хрупкой человеческой судьбы. Прелестная картина ручейка на зеленом лугу, речки, пения соловья и цветущего шиповника контрастна картине гробового камня “в тени двух сосен устарелых”, где лежит безвременно погибший Владимир Ленский.

Так оживление природы и “дуновенье веющей весны” напоминают нам о мечтах юности и одновременно – о бренности человеческого существования.
Но есть в романе и другой весенний пейзаж. Его, пожалуй, можно назвать городским:
Весна живит его: впервые

Свои покои запертые,

Где зимовал он, как сурок,

Двойные окна, камелек

Он ясным утром оставляет,

Несется вдоль Невы в санях.

На синих, иссеченных льдах

Играет солнце; грязно тает

На улицах разрытый снег…
Природа здесь тоже соотнесена с человеческими чувствами. Так, “прозаический” пейзаж этот соотносится с любовью Онегина. И Пушкин, явно сочувствуя герою, тем не менее вполне определенно выражает свое отношение к его запоздалой страсти:
Любви все возрасты покорны;

Но юным, девственным сердцам

Ее порывы благотворны,

Как бури вешние полям…

Но в возраст поздний и бесплодный,

На повороте наших лет,

Печален страсти мертвой след:

Так бури осени холодной

В болото обращают луг

И обнажают лес вокруг.

Таким образом, пейзажи в “Евгении Онегине” нередко символичны: поэт соотносит жизнь природы с человеческими судьбами, с чувствами героев. Но в романе Пушкин продолжает утверждать и особую конкретность, реалистичность пейзажа, соотнося картины природы с русским бытом, с национальными особенностями жизни. Прошли времена, когда поэту были нужны “пустыни, волн края жемчужны, И моря шум, и груды скал”, – теперь взору его милы совсем иные картины:
Люблю песчаный косогор,

Перед избушкой две рябины,

Калитку, сломанный забор,

На небе серенькие тучи,

Перед гумном соломы кучи –

Да пруд под сенью ив густых,

Раздолье уток молодых…
Пушкин воссоздает русскую природу во всем своеобразии ее, и мы чувствуем, насколько она ему близка, насколько поэзия его “верна русской действительности”.