Печатные нападки Булгарина на “Литературную газету” и на Пушкина
Как можно понять, почему Булгарин не откликнулся на заметку “Литературной газеты” в своей “Северной пчеле”. Он избрал жанр, в котором суть выступлений “Литературной газеты” в защиту “литературной аристократии” и вообще амбициозного дворянства можно было бы объяснить куда отчетливее, чем в печати. Донесение Булгарина было тут же взято на вооружение.
Именно после булгаринского доноса III Отделение занялось усердными поисками в материалах “Литературной газеты” “применений” к событиям Июльской революции
В свете всех этих фактов обнаруживается полный смысл и газетных выступлений Булгарина в 1830 году. Печатные нападки Булгарина на “Литературную газету”
Это гарантировало Булгарину полную поддержку и полную безнаказанности даже когда Николай выразил личное недовольство непристойным тоном рецензии Булгарина на 7-ю главу “Евгения Онегина” и в порыве раздражения предложил запретить “Северную пчелу”, Бенкендорф твердо встал на защиту своего агента-Подоплеку булгаринских выступлений, судя по всему, достаточно отчетливо осознавали и в кругу “Литературной газеты”.
Князь Вяземский писал в программной статье “Объяснения некоторых современных вопросов литературных. Статья 1. О духе партий, о литературной аристократии” (№ 23,21 апреля):
“Если верить некоторым указаниям, то в литературе нашей существует какой-то дух партий, силятся восстановить какую-то аристократию имен. Указания эти повторяются отголосками журнальными, но нигде не объясняются убедительными доказательствами, а мнения без ясных улик остаются предубеждениями, предрассудками, не заслуживающими веры”.
М. И. Гиллельсон правильно почувствовал в словах Вяземского намек на закулисные действия III Отделения. Однако исследователь усомнился в обоснованности этих подозрений. Сам он склонен был усматривать в полемике с “литературной аристократией” исключительно инициативу Булгарина: по его мнению, “само III Отделение не было заинтересовано в обсуждении сословных вопросов (хотя бы и в литературном аспекте) на страницах журналов”.
Думается, в данном случае правым был все же Вяземский, а не Гиллельсон. О “духе партий” (в связи с “недовольными” в высшем обществе) III Отделение информировало Государя в своих отчетах за три года до начала полемики о “литературной аристократии” и продолжало пользоваться этим же жупелом и в 1830 году Исследователь во-первых явно недооценил сращенное Булгарина и III Отделения а во-вторых исходил из достаточно недифференцированного подхода к проблеме “сословных вопросик последние были высочайше исключены из журналистов только в начале 1840 годов.