“Печальная береза…” анализ стихотворения Фета

Береза по праву считается одним из главных символов России. О ней сложено множество песен, легенд, написаны глубокие по своей лиричности стихотворения. Чаще всего березу сравнивали, конечно, с русской красавицей.

Ведь и стан у нее белый и тонкий, и пышные зеленые косы, и даже сережки – все, как у деревенской девушки. Особенно сильно тосковали по русским березам писатели-эмигранты, оказавшиеся вдали от родины. Например, Тэффи в своем рассказе “Ностальгия” с болью писала: “У нас каждая баба знает – если горе большое и надо попричитать

– иди в лес, обними березоньку и качайся вместе с нею, слезами изойди вся вместе с нею, с белою, со своею, с русской березонькой!” Поэтому сопровождала береза русских людей и в горе, и в радости.

Так в Троицу, один из самых известных и любимых церковных праздников, молодая березка символизировала силу пробуждающейся земли, поэтому ее ветвями украшали дом внутри и снаружи, особенно тщательно выкладывая веточки за иконы и за оконные наличники. Перед праздником березку “завивали”, т. е. ветви сплетали косичкой и скручивали венком, а потом вешали на нее бусы, ленты, платки. Непосредственно в праздник

Троицы вокруг березы водили хороводы, а потом “развивали” ее и топили в пруду, чтоб отдала она всю свою силу первым всходам на полях и способствовала благополучию людей.

Так как Троица отмечается летом, то зимой, очевидно, начинается тоска по этому радостному теплому времени года. Может быть, именно поэтому русский поэт XIX века Афанасий Фет написал стихотворение о березе, но уже в названии наделил ее эпитетом “печальная”. Естественно, зимой у нее уже нет сережек, зеленых кос, а белый ствол сливается с белым снегом.

Почему же у Фета береза печальна? Возможно, потому что “прихотью мороза разубрана она”, то есть, по сути, зависит от внешних стихийных сил, и форма страдательного причастия как нельзя лучше подчеркивает эту обреченность. С другой стороны, слово “разубрана” обычно употребляют по отношению к тому, кто блистает нарядами. Невольно возникает образ пышной красавицы, как раз в стиле XIX века.

Поэтому в первой строфе стихотворения Фета слышится некоторое удивление: зимняя береза печальна, но при этом нарядна.

Во второй строфе радость поэта нарастает, потому что ветви зимней березы напоминает ему гроздья винограда, и это сравнение, на первый взгляд, кажется неуместным зимой. Впечатление усиливается оксюмороном “радостен для взгляда весь траурный наряд”. Как такое возможно? Разве траур совместим с радостью?

Самое удивительное, наверное, для читателя XXI века, почему белый цвет является траурным, ведь привычней ассоциировать траур с черным цветом. Возможно, в середине XIX века (а стихотворение написано в 1842 году), традиционней было воспринимать покойника в саване – погребальном наряде, а он, как правило, белого цвета. И все-таки этот наряд “радостен для взгляда” поэта.

В последней строфе игра света утренней зари (“денницы”) так оживляет березу, что поэт боится любых изменений в ней и не хочет, чтобы птицы стряхнули снег с ее ветвей. Тогда она потеряет прелесть очарования печали, и герой уже не испытает той гаммы чувств, которую он уже пережил. Важно отметить, что герой стихотворения очень открыто выражает свои чувства по отношению к описанному дереву: “у моего окна”, “радостен для взгляда” (понятно ведь, чей взгляд имеется в виду), “люблю… я замечать”, “жаль мне”. Подобное отношение не характерно для пейзажной лирики, поэтому, наверное, и нельзя считать подобное стихотворение пейзажем.

Это, скорее, выражение чувств, переживаний, что больше характерно для элегии.

В заключение остается добавить, что слова “ветви”, “денница”, свойственные стилю XIX века и стилю самого Фета, в наше время уже архаичны, но зато придают звучанию стиха высокопарность, торжественность.