“Особенный человек” Рахметов в романе Николая Чернышевского “Что делать?”
Сидя в одиночной камере Алексеевского равелина Петропавловской крепости, в промежутках между допросами и голодовками Н. Г. Чернышевский написал свое программное произведение “Что делать?”. Этот роман произвел эффект разорвавшейся бомбы в политической жизни России и одновременно стал новым словом в русской литературе по форме и содержанию.
Н. Г. Чернышевский первым в русской, литературе создал образ революционера-практика, подготовившего себя к жесткой борьбе против самодержавно-крепостнического строя. На первый взгляд, Рахметов
Мы понимаем – цензура. По поводу того, кто был прототипом этого героя, единого мнения нет, но, на мой взгляд, это образ, в котором Чернышевский собрал все восхищавшие его черты разных людей, с которыми встречался по своей “антиобщественной” деятельности. Фигура получилась значительная.
Фамилия
После знакомства с Кирсановым начинается превращение Рахметова в “особенного человека”. Бог, конечно, не обидел этого юношу талантами. Но и характер его был неуемен. Если читать умные и справедливые книги, – то, не отрываясь в течение трех суток, пока не упадешь замертво.
Если развивать физическую силу,- то стать Никитой Ломовым, тянуть баржу за четверых. Если тренировать волю,- то спать на гвоздях и голодать. Если узнать о горе народном,- то уж и не забывать о нем ни на минуту, быть “мрачным чудовищем”. Если полюбить,- то все униженное и оскорбленное человечество, не оставив места для личной жизни. “Так нужно”,- говорил он своим товарищам.
По моему, такая черта характера называется “максимализм”. Но знакомые называли Рахметова “ригористом”. В переводе с латинского “ригоризм” означает чрезмерно мелочную строгость в соблюдении каких-либо принципов. Сам Н. Г. Чернышевский считал, что строгость в соблюдении принципов не может быть чрезмерной.
Он восхищался своим героем, говорил, что среди множества знакомых только восемь человек такого типа: “Мало их, но ими расцветает жизнь всех; без них она заглохла бы, прокисла бы; мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохнулись бы. Велика масса честных и добрых людей, а таких людей мало; но они в ней – теин в чаю, букет в благородном вине; от них се сила и аромат; это цвет лучших людей, это двигатель двигателей, это соль соли земли”.
Я очень уважаю Н. Г Чернышевского, но не могу на все сто процентов согласиться с его мнением о Рахметове. То есть сам по себе Рахметов, возможно, и был так хорош, как говорит автор. Но его образ несет в себе очень опасные зерна. Во-первых, я не могу доверять человеку, который говорит о себе: “Я не должен любить”,- потому что считаю – любить абстрактное человечество проще, чем противную соседку из второго подъезда.
И если ее вредный и несознательный характер станет помехой на пути к новому обществу, как с ней поступит последователь Рахметова? Если Кирсанов говорит: “Я принимаю правило: против воли человека не следует делать ничего для него”,- то Рахметов безо всякой деликатности говорит Вере Павловне: “Вы ведь знаете, что разговора со мной нельзя избежать, если мне покажется, что нужен разговор”. Он уже присвоил себе роль судьи, который лучше других знает, что кому нужно.
Беспощадность к себе часто дает ложное основание для беспощадности к другим.
На образе Рахметова воспитывали себя многие люди. Среди них, конечно, были и подвижники, и настоящие герои. Но рядом с “особенным человеком” вырастает “сверхчеловек”.
А от ригоризма один шаг до терроризма. Поэтому я заканчиваю свою работу строками Владимира Маяковского, над которыми стоит задуматься:
В курганах книг,
Похоронивших стих,
Железки строк случайно обнаруживая,
Вы
С уважением ощупывайте их, как старое, но грозное оружие.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...