Особенности художественного метода и стиля Золя в романах “Тереза Ракен” и “Мадлена Фера”

Новые романы не являются неожиданностью в творчестве молодого натуралиста. Подготовленные формированием у него позитивистической эстетики, они имеют некоторые предпосылки и в его ранних произведениях. Творческая линия ведет к ним, минуя “роман-фельетон”, от “Исповеди Клода”. Замкнутая сфера исследования (в первом романе, правда, преимущественно, психологического), биографическое развитие действия, определяемого не внешними влияниями, а внутренними, “самозарождающимися” импульсами, предваряют “Терезу Ракен”.

Мрачно

физиологическая характеристика Лоране делает ее сестрой Терезы. Гийом (“Мадлена Фера”) напоминает Клода не только болезненностью темперамента, но и многими традиционными чертами романтического героя: мечтательностью, необычайной ранимостью чувств, всепоглощающей любовью, жизненной нестойкостью, боязнью общества, тягой к природе и уединению. Во многом дублируется образ Жака (“Исповедь Клода”, “Мадлена Фера”).

Но осмысление материала и выбор поэтических средств в новых произведениях принципиально отличен. “Исповедь Клода” в основе своей еще романтична. Реалистические элементы

носят здесь субъективно-биографический, лирический характер. “Тереза Ракен” для Золя, как “Мадам Бовари” для Флобера, первая проба применения метода “объективного” изображения. Но в какой мере здесь можно говорить о реализме?

Глубокий интерес к исследованию жизни и человека, естественно-научная философская основа метода, современность и “буржуазность” тематики, взаимоотношения героя со средой, роль описаний,- все это в какой-то степени приближает роман Золя к тенденциям большого реализма эпохи (Бальзак, Стендаль, Флобер).

Молодой романист верил в научную объективность и художественную значительность своих новых произведений. Однако более всего, им до тех пор написанного, близкие к общей эстетике писателя, эти романы тоже не вполне отвечали его собственному представлению о подлинном реализме.

Вспомним уже цитированные строки из “Моего Салона”: “Я называю реалистическим такое произведение искусства, в котором есть жизнь, такое произведение, персонажи которого могли бы задвигаться и заговорить”,- писал Золя в 1866 г. Персонажи “Терезы Ракен” и “Мадлены Фера” борются, любят, безумствуют, убивают. Читатель иногда слышит крик настоящей человеческой боли и страдания. Но чаще он чувствует искусственность, иллюстративность в их поступках и страстях, видит проволочки, за которые дергает автор, регулируя их сюжетную жизнь в угоду теории. “Узость, псевдонаучность самой теории у писателя, приведшие его к своеобразному биологическому фатализму, к антибальзаковскому, антишекспировскому “клиническому” анализу человека, во многом снизили идейно-эстетическую ценность первого выступления Золя в области натуралистической прозы.

Поиски новых путей в литературе выразились у молодого Золя не только в “маске ученого”, но также в стремлении к эффектной и острой исключительности тем, образов, деталей поэтики. Это относится и к основе сюжетов, и к их периферии. Главных героев окружают персонажи не менее патологические: Сюзанна Мишо – маленькая безжизненная женщина, распространявшая вокруг себя “запах кладбища” (“Тереза Ракен”); полубезумная в своем религиозном фанатизме Женевьева, Де Виарг – отец Гийома – фанатик науки, который смотрел на нее, как “на похотливую и жестокую любовницу”, дарившую ему “убийственные наслаждения”, полупомешанная от разврата и пьянства Луиза по прозвищу “Ярь-медянка” (“Мадлена Фера”).

Не только портрет, но и пейзаж используется порой для нагнетения супертрагического “климата” романов. В день убийства Камилла “в воздухе проносится жалобное веяние отчаяния”; в другой раз “ночь спускается с неба, все окутывая своим саваном”; пассаж кажется Терезе “общей могилой, где тлеют покойники”; замерзшая равнина похожа на “окоченевший труп” и т. п.

Гонкуры в “Жермини Ласерте” действительно создали роман-биографию, избегая фальшивых коллизий и эффектов. “Драматический, захватывающий” характер, который придал своему роману Флобер, возникал здесь исключительно из углубленного “аналитического” раскрытия трагической судьбы героини. Золя, как мы видели, подкрепляет развертывание фабулы ситуациями потрясающими, мелодраматическими.