ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ ПОШЛОСТИ И ЕЕ ЖЕРТВА (по рассказу А. Чехова “Ионыч”)
Чехов является общепризнанным масте-
ром короткого рассказа. Основной его творче-
ский прием – максимальная концентрация
информации в относительно малом объеме
текста, отсюда такое внимание к деталям, от-
сюда способность сделать символической са-
мую обычную житейскую историю.
В произведениях Чехова почти никогда
нет сюжета как такового – или он не столь
важен, а чаще всего идет рассказ об одном
происшествии, или сразу о том, что в про-
стом сюжете не изложишь – о целой чело-
веческой жизни.
Как
ся “Ионыч”. Его тема – обычная для автора
тема взаимоотношения человека и среды.
Собственно, с описания среды это произ-
ведение и начинается. Это губернский город
С. и семья Туркиных, “самая талантливая и
образованная в городе”. Иван Петрович Тур-
кин, которого иначе как “массовиком-затей-
ником” не назовешь. Вера Иосифовна пишет
романы, которые всегда начинаются с одной
и той же фразы – “Мороз крепчал”. “Мо-
роз”, как известно, впоследствии был заме-
нен на “маразм”, в таком виде фраза до сих
пор
рояль. А еще – неизменный запах жареного
лука. Все это создаст картину торжествую-
щей пошлости.
Если эта семья наиболее талантлива,
то о других и говорить не приходится. Кста-
ти, само понятие “пошлости” было введено
в русскую литературу именно Чеховым. (Ин-
тересная деталь: в других европейских язы-
ках вообще нет слова, адекватного этому по-
нятию.)
Итак, среда в городе С. непоправимо пош-
лая. Пошлость здесь не просто “грубая безвку-
сица”, по словарному определению, а стиль
жизни.
Но для того, чтобы говорить о противо-
стоянии личности и среды, как минимум,
должна появиться соответствующая лич-
ность. И личность появляется – это земский
врач Дмитрий Ионович Старцев, “интелли-
рентный человек”, водящий знакомство с се-
мьей Туркиных.
Он многое видит – и плохую игру Коти-
ка, и глупость Ивана Петровича, и напрасные
потуги Веры Иосифовны, Ему принадлежит
прекрасная фраза: “Бездарен не тот, кто не
умеет писать повестей, а тот, кто их пишет
и не умеет скрыть этого”.
Но парадокс состоит в том, что Старцев
точно так же пошл, как и Туркины, только
пошл по-другому. Он смотрит на окружающее
достаточно трезво, но никак не противостоит
ему, а принимает его с самого начала.
Игра Котика ужасна, но ее приятно слу-
шать, романы Веры Иосифовны глупы, но по-
сле них в “голову идут хорошие, покойные
мысли”. Обыватели и их разговоры раздража-
ют Старцева, но он регулярно появляется на
различных семейных праздниках и играет
в винт, уклоняясь “от таких развлечений, как
театр и концерты”.
Его мысли постоянно съезжают с возвы-
шенного на пошлость. На кладбище он, как и
всякий обыватель, размышляет об ужасе
смерти, о телах прекрасных девушек, зарытых
в землю, а потом со вздохом облегчения садит-
ся в коляску и сетует на свою полноту.
Старцев до конца жизни сохраняет позу
человека, стоящего над средой. Он это дела-
ет, вероятно, из тщеславия. Он любит вну-
шать философские идеи либеральным обы-
вателям, но истинное наслаждение доставля-
ет ему лишь накопление денег.
С каждым годом позу сохранять все труд-
нее. И Ионыч, как его теперь все зовут, стано-
вится просто странноватым, раздражительным
и одиноким стариком. Он меняется и внеш-
не – становится ожиревшим и уродливым.
Трагедия Старцева состоит в том, что сам-
то он искренне верит в то, что стоит над сре-
дой. Это мешает ему найти нравственную опо-
ру вне ее, так как этого “вне” просто не суще-
ствует. Но и слиться со средой до конца он
тоже не может, отсюда – постоянное ощуще-
ние дискомфорта.
Он несчастен, так как слишком силен, что-
бы успокоиться в пошлом существовании,
и слишком слаб, чтобы действительно проти-
вопоставить себя обществу. Он – олицетворе-
ние пошлости и одновременно ее жертва…
Вот что занимательно в этом рассказе.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...