“Очерки Боза”: ранние повести Диккенса
“Улицы, улицы, улицы…” Бегут по ним маленькие рассыльные в больших цилиндрах, с тоской поглядывая на черствые пирожки в булочной; мчатся кебы – наемные кареты, фургоны, спешат к богатым заказчицам модистки и корсетницы, самые “разнесчастные создания” в городе – так плохо с ними обращаются. Взгляд Боза зорко подмечает и каждую забавную мелочь. Вот на улице показался юный разносчик горячих пышек, и его осаждают благодушные матроны.
А потом явится продавец пива, и глава семейства радостно встрепенется у камина. Но эти картины
Так уже в первом произведении Диккенса проявилось то, что будет свойственно всем его последующим книгам: его демократизм, горячее сочувствие народу, желание заставить тех, кто “слеп”, увидеть народные нужды; его искренняя любовь к человеку, умение сопереживать. В “Очерках” сказывается также комический дар Боза. Он может сделать человеческие слабости забавными и, что очень важно,
Вот перезрелая невеста ловит жениха, а глуповатый молодой человек пускает пыль в глаза своей “образованностью”.
Боз часто совмещает смешное и грустное. Трагический рассказ о бедном юноше-переписчике соседствует с забавным эпизодом: одинокий джентльмен, сняв комнату якобы надолго, исчез утром следующего дня, прихватив хозяйские простыни и чайную ложку. И еще одно влекло к книге Боза. Он говорил с читателем очень просто, только более живо, образно и метко о его, читателя, невзгодах и радостях и не свысока, как “ученый джентльмен”, но как ближний, как свой, как искренний друг, который смеется, плачет, негодует и надеется вместе с читателем.
В “Очерках Боза” впервые появится тема детства (которой Диккенс не изменит до конца дней) – детства голодного, холодного, обездоленного, и это заставит еще больше уважать неизвестного, но доброго литератора. Диккенс относился к числу людей, над которыми – воспоминания сохраняют особую власть, но о том мрачном периоде своего лондонского отрочества, когда он работал на фабрике ваксы, Диккенс не любил вспоминать. Однако эти безрадостные дни остались с ним навсегда.
Мы берем в руки один его роман за другим, и в них оживает трагическое для него время. Уже тогда, на фабрике ваксы, он сумел взглянуть на себя со стороны и увидеть несчастного, всегда голодного мальчика, до которого никому нет дела. Став взрослым, став гениальным писателем, Диккенс сосредоточил всю силу добра и сострадания на образе гонимого “судьбой” ребенка. Поэтому о чем бы он ни писал, Диккенс обязательно напишет о детях.
Иные критики по этой причине упрекали его самого в инфантильности, “детскости”, говоря, что сам он “по-настоящему так и не повзрослел”. Они правы, но только в том смысле, что Диккенс никогда не относился к миру детства с высокомерием взрослого человека. Просто он вел отсчет людских страданий с позиции детей и бедняков. Их положение стало той меркой, по которой он судил об обществе.
И никогда и никто не смог бы его убедить, что в обществе все благополучно, если в нем есть хоть один ребенок, страдающий от холода, голода, непосильной работы и варварского обращения.
Вот почему и в начале своего пути, и став знаменитым, любимым во всем мире писателем, и на склоне лет, узнавший горе, разочарование, усталость, он был и останется другом бедняков, другом детей. Вот почему “Очерки Боза” сразу приобрели у читателя популярность, а псевдоним “Боз” долго был нарицательным именем английского писателя Чарльза Диккенса.