Общечеловеческое и социально-историческое в рассказах А. П. Чехова

Рассказы А. П. Чехова коротки, но в каждом из них за видимой простотой скрываются глубина смысла и сложность художественного построения. Настоящее искусство – просто рассказать о сложном, в малом раскрыть значительное. Чехов овладел им уже в ранних своих произведениях.
Литературная деятельность Чехова началась в тот исторический период, когда в России закончилась революционная ситуация 70-х годов, и в стране надолго воцарилась реакция. Литература наполнялась ожиданиями и предчувствиями чего-то нового, грядущего. Для того чтобы выразить

все это, понадобились новые. слова и новые способы художественной выразительности: совершался процесс обновления русского реализма применительно к новым историческим условиям.
Чехов в своих произведениях хотел “правдиво нарисовать жизнь и… показать, насколько эта жизнь уклоняется от нормы”. Он предпочел исследовать жизнь не в больших и общих явлениях, а в частных выражениях в сфере быта. Этим он расширил возможности реализма, подняв мелкие и, на первый взгляд, неважные темы до уровня больших и глубоко значимых.
Герои большинства рассказов Чехова относятся к среднему общественному слою – это врачи, учителя, студенты, чиновники и мелкие помещики. Но автора больше интересуют человеческие качества персонажей, чем их социальная принадлежность.’ Среди их героев нет ни явных подлецов, ни злодеев, ни выдающихся характеров. Чехов не акцентирует особого внимания и на конфликте героя с обществом, представляя его частью этой среды.

Писатель исследовал внутренний мир человека, влияние быта и обстоятельств на сознание и психологию обывателя.
В рассказе “Смерть чиновника” (1883 г.) Чехов рассказывает о трагическом инциденте, случившемся с маленьким чиновником и приведшим к смерти главного героя. Червяков – потомок гоголевского Акакия Акакиевича Вашмачкина. Но Чехов смело нарушает традицию, по-своему трактует многократно разрабатываемую до него ситуацию – маленький человек в столкновении с генералом, “значительным лицом”, представителем высшей власти. Червяков смешон и жалок одновременно: смешон своей нелепой настойчивостью и жалок тем, что подвергает себя унижению, демонстрируя полный отказ от человеческого достоинства.

Чинопочитание, раболепие вошло в плоть и кровь “маленького человека”, он готов ценой собственной жизни отстаивать право на почтительность и ничтожество перед “персонами”. Чехов смеется над героем, над его смертью, видя в Червяко-ве не человека, а чиновника, потерявшего человеческий облик. Таким образом, на примере этого рассказа Чехов сатирически осмеял тот существующий уклад жизни, когда люди видят в себе не людей, а чины и состояние.
В рассказе “Хамелеон” (1884 г.) писатель сумел показать за обыкновенной сценкой повседневной жизни целую систему мышления и поведения. Под “хамелеонами” мы привычно подразумеваем человека, готового постоянно и моментально, в угоду обстоятельствам, менять свои взгляды на прямо противоположные. Основной композиционный прием рассказа – повторение. Пять или шесть раз меняется ответ на вопрос (“Чья собака?”), и столько же раз меняется реакция полицейского надзирателя.

Очумелов хамелеонствует не из беспринципности: за всеми переменами в его реакции стоит принцип и весьма устойчивый. В основе всех метаморфоз его поведения – незыблемая убежденность в превосходстве “генеральского” над “прочим”, и эта незыблемость прочна. Генерал ни разу не появляется на сцене, однако оказывает решающее влияние на то, что происходит перед глазами читателя.

Чтобы показать механизм зависимости и подчиненности, нет нужды в том, чтобы его главные фигуры демонстрировали свою власть и силу. Действие этой власти наглядно обнаруживается в поведении персонажей нижестоящих, преклоняющихся и раболепствующих. “Хамелеон” может служить образцом социальной сатиры времен Александра III, времени произвола власти полиции, доносительства, зависимости. Чехов равнодушно относится к страдательной стороне сатирического конфликта: полупьяный мастеровой Хрюкин с его укушенным пальцем сочувствия отнюдь не вызывает.
В рассказе “Ионыч” (1898 г.) Чехов показал процесс оскудения души главного героя. Дмитрий Ионыч Старцев из бодрого человека, не лишенного даже поэтической жилки (по дороге в город и обратно он напевает романс), превращается в холодного дельца, в душе которого материальное вытеснило духовное. И. И. Бунин писал: “Главное невидимое действующее лицо во многих произведениях Чехова – беспощадно уходя-
Щее время”. Действительно, можно сказать, что движущей силой рассказа является не главный герой, а только время. Старцев не противится его разрушительной силе: он “полнел, ожирел”, “не нажил ни семьи, ни друзей”.

Окончательное омертвение души героя писатель демонстрирует, используя свой любимый прием – лаконичную деталь. Старцев, услышав разговор о семье Туркиных, спрашивает: “Это вы про каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?” Он забыл свою “единственную радость” , которая должна была согреть его душу и не дать “умереть” окончательно.
В этом рассказе автор подчеркивает, что человек должен ценить в своей жизни те моменты, когда раскрывается истинный смысл его существования.. Но Старцев не использовал этой возможности и утратил лучшие человеческие качества: отзывчивость, искренность, уважение к людям, желание жить для счастья других.
На примере “образованной и. талантливой” семьи Туркиных Чехов показывает, что страшны не внезапные, резкие перемены и повороты в человеческой судьбе, страшЕо только одно: жизнь, которая совсем не меняется, в которой ничего не происходит. Иван Петрович говорит исключительно заученными фразами (“Здравствуйте, пожалуйста”, “не дурственно”, “покорнейше вас благодарю”); Вера Иосифовна пишет романы “о том, что никогда не бывает в жизни”; их дочь, Екатерина Ивановна, по четыре часа в день упражняется в игре на рояле, ее музыка больше напоминает грохот, когда “с высокой горы сыплются камни”. Это и есть, по мнению Чехова, страшная безысходность жизни.
В 1890-е годы поэтика бесконечно малых величин Чехова привела к обобщению социально-исторического масштаба. Это ясно прослеживается в трилогии писателя 1898 года “Человек в футляре”, “Крыжовник” и “О любви”. Более десяти лет отделяет эти произведения от ранней юмористики Чехова, но в этой трилогии немало общего с шедеврами его’ литературной молодости.

Прежде всего, это сочетание конкретной социальной сатиры, связанной с определенной исторической эпохой, философской темой, вечными, общечеловеческими вопросами.
Рассказ “Человек в футляре” о гимназии и городе, объятых страхом, который внушало ничтожество, вобрал в себя признаки целой эпохи в жизни России за полтора десятилетия. Это было время правления Александра III, время разгула шпионажа, высматривания, доносов, запретов. Недаром Беликов – учитель древних языков, которые рассматривались министрами императора как средство, призванное отвлечь молодежь от интереса к злобе дня, от “опасных” увлечений.

Беликов “угнетал”, “давил”, “мыслящих, порядочных” людей, которые испытывали перед ним неподдельный страх, “подчинялись” и “терпели”. Возникает ощущение гипноза, но не предполагающего подчинение силе, а слабости. Беликов болезненно слаб, робок, одинок, подвержен поетоянч ной тревоге.

Впервые столкнувшись с противостоянием окружающей действительности, он вскоре умирает. Рассказчик не жалеет его и с жестокой откровенностью говорит: “Признаюсь, хоронить таких людей, как Беликов, это большое удовольствие”. Смерть Беликова – это еще не свобода, а только намек на нее.

Все осталось по-прежнему, “не стало лучше”” – такие настроения охватили большую часть общества в начале царствования Николая II. И слова учителя Буркина: “…а сколько еще таких человеков в футляре осталось, сколько их еще будет!” – отражали это угнетенное состояние.
Тема собственности лежит в основе рассказа “Крыжовник”. Здесь вся человеческая жизнь сводится к мечте о собственной “усадебке” со своим крыжовником. Ценой утраты молодости, здоровья и даже человеческого облика достигал поставленной цели Николай Чимша-Гималайский. В этом рассказе Чехов впервые с такой ясностью утверждает необходимость немедленных и решительных перемен.

Важно то, что у чеховских героев эти идеи появляются не как импульсивный порыв, а как мысли зрелые, глубоко продуманные и выстраданные. Так, рассказчик восклицает: “Свобода есть благо, говорил я, без нее нельзя, как без воздуха, но надо подождать. Да, я говорил так, а теперь спрашиваю: во имя чего же ждать?”
В рассказе “О любви” Чехов рассказывает о том, как помещик Алехин в личной жизни не смог “перескочить через ров”, и это привело к гибели его любви. Но препятствием для этого стали не семья, не Дети любимой им женщины, а только боязнь перемен, изменений, привычные представления о грехе и добродетели.
В этом рассказе, как и в первых частях трилогии, речь идет о назревшей ломке сложившихся форм, общественных и нравственных. Герои рассказов, каждый по-своему, думают и говорят об этом.
Рассказы Чехова, благодаря своей обобщенности, проблемам большого общечеловеческого значения, имеют универсальный смысл. Они понятны и интересны людям любой страны и эпохи. Спустя сто лет произведения Чехова столь же актуальны и злободневны, так как в них поставлены общечеловеческие вопросы, содержащие глубокие философские проблемы.