Образы двух важнейших персонажей поэмы Кочубея и Мазепы

Несравненно менее содержательными, чем источники, послужившие для исторической сюжетной линии поэмы, были материалы, которыми располагал Пушкин для построения ее “новеллистической”, или любовной, сюжетной линии – для изображения любовной связи между гетманом и дочерью Кочубея, ставшей первопричиной Кочубеева доноса, его гибели и гибели героини. В построении поэмы эта любовная линия играет чрезвычайно важную и необходимую роль: без нее образы Мазепы и Кочубея были бы не дорисованы, в особенности – психологический образ Мазепы;

неполным было бы и крушение, постигшее гетмана после Полтавского боя; поэма потеряла бы человеческие, драматические черты, из художественного произведения превратилась бы в своего рода историческую хронику, изложенную стихами. Поэтому тем больший интерес представляет вопрос – на каких исторических свидетельствах строил Пушкин эту вторую линию поэмы, неразрывно сплетенную с первой.

Материалы, бывшие в распоряжении поэта, немногочисленны, но самая их скудность давала ему возможность, соблюдая психологическую правду, основанную на условиях времени, отступать от известных ему фактов и строить по-своему

историю отношений между гетманом и дочерью Кочубея, а, следовательно, и образы двух важнейших персонажей поэмы – Кочубея и Мазепы.

Какими же материалами располагал поэт? Иностранные источники XVIII-начала XIX в., излагающие историю Северной войны и занятые военно-политической деятельностью Петра и Карла, – ни Вольтер, ни Лезюр, ни, конечно, шведские историки – не знают и не упоминают ничего о дочери Кочубея. Некоторые основные факты собраны у Голикова. Отсюда их заимствовал и изложил, дополнив очень существенными архивными документами, Бантыш-Каменский.

В начале главы XXX третьей части “Истории Малой России” мы читаем: “Кочубей с давних времен питал ненависть к Мазепе, который в 1704 году обольстил дочь его Матрену, смеялся над упреками обиженных родителей и, пользуясь своим могуществом, продолжал виновную связь с сею несчастною девицею. Мазепа был крестный отец Матрены Кочубеевой, а племянник его Обидовский женат на родной ее сестре. Он старался сначала получить руку своей возлюбленной, но благочестивые родители ее с ужасом отклонили сие предложение”.

В приложениях к своей “Истории” Бантыш-Каменский приводит два письма, которыми обменялись Кочубей с Мазепою по поводу увоза гетманом дочери Кочубея. Последний, не обвиняя гетмана прямо, жалуется на свой “горький срам и поношение”, постигшие его через дочь; Мазепа, представляясь непонимающим, о чем идет речь, указывает на “гордую, велеречивую” жену Кочубея, которая “а не хто инший печали твоей причиною, ежели якая на сей час в дому твоем обретается…”. Но еще Голиков знал о существовании других, более важных документов: “Впрочем, – говорит он, – любовные Мазепины письма к той дочери его были все у Кочубея с прочими взяты”.

Что же могли дать Пушкину эти письма? Они написаны после неудачного побега или похищения Кочубеевой дочери и передавались ей – очевидно, тайно от ее родителей – тогда, когда она уже не могла встречаться с Мазепой. Несмотря на витиеватый стиль и тяжелый, невыработанный, со многими полонизмами язык, в них ярко выражается любовь старика-гетмана к своей крестнице, молодой девушке, его страстное чувство, его увлеченность – и вместе с тем известная расчетливость и осторожность, которы