Образ Рахметова и все “новые люди”

Огромно значение Рахметовых для жизни. “Мало их, но ими расцветает жизнь всех; без них она заглохла бы, прокисла бы: мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохнулись бы. Велика масса честных и добрых людей, а таких людей мало; но они в ней – теин в чаю, букет в благородном вине; от них ее сила и аромат; это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земли”. Он Рахметов – профессиональный революционер, революционный вождь.

Это рыцарь без страха и упрека, человек, будто выкованный из чистой стали. Таких людей,

как он, немного. “Я встретил, – замечает Чернышевский, – до сих пор только восемь образцов этой породы (в том числе двух женщин)”. Не сразу стал Рахметов “особенным человеком”.Он приехал в Петербург обыкновенным порядочным юношей.

Сближение с Кирсановым, познакомившим Рахметова с учением социалистов-утопистов и философией Фейербаха, явилось толчком к превращению его в “особенного человека”. “Жадно слушал он Кирсанова в первый вечер, плакал, прерывал его слова восклицаниями проклятий тому, что должно погибнуть, благословении тому, что должно жить”.

Одаренный необыкновенными

способностями, Рахметов, изучив теорию социализма, скоро переходит к революционному действию, становится революционером, человеком “особой породы”. “Он поважнее всех нас здесь, взятых вместе”,- говорит о нем Кирсанов. “Рахметов с поразительной быстротой расширяет круг своих знаний и после того, как переходит к революционной работе. В двадцать два года он был уже “человеком очень замечательно основательной учености”. Читает Рахметов только “самобытные” сочинения, и это пото, му, что, по его мнению, “по каждому предмету капитальных сочинений очень немного; во всех остальных только повторяется, разжижается, портится то, что все гораздо полнее и яснее заключено в этих немногих сочинениях.

Надобно читать только их; всякое другое чтение – только напрасная трата времени”. Понимая, что сила вождя – в его близости к народу” Рахметов пристально изучает жизнь трудящихся. Пешком исколесил он всю Россию, был дровосеком, пильщиком, каменотесом, вместе с бурлаками тянул лямку на Волге. Для простого народа он – свой, родной человек.

Недаром бурлаки прозвали его Никитушкой Ломовым в память легендарного волжского богатыря-бурлака.

Рахметов, готовя себя к революционной деятельности, знает, что ему придется переносить лишения, мучения, быть может, даже пытки со стороны царских тюремщиков. И он заранее закаляет свою волю и тело, приучает себя переносить физические страдания, отказывается от всякой роскоши, ведет жизнь аскета. Рахметов отличается редкой трудоспособностью: “Он успевал делать страшно много, потому что и в распоряжении временем положил на себя точно такое же обуздание прихотей, как и в материальных вещах. Ни четверти часа в месяц не пропадало у него на развлечение, отдыха ему не было нужно”.

Занятия его разнообразны, и смена их является для Рахметова отдыхом. О тайной революционной работе Рахметова Чернышевский, по вполне понятным причинам, не мог говорить открыто. “Я знаю о Рахметове больше, чем говорю”,- замечает писатель. Он только глухо упоминает о том, что у Рахметова “дел… была бездна, и все дела, не касавшиеся лично до него; личных дел у него не было, это все знали…

Он мало бывал дома, все ходил и разъезжал, больше ходил. Но и у него беспрестанно бывали люди… часто по нескольку дней его не бывало дома. Тогда, вместо него, сидел у него и принимал посетителей один из его приятелей, преданный ему душой и телом и молчаливый, как могила”.

Рахметов, зная, что революции нужны преданные и знающие люди, заботится о подготовке революционных кадров: в нескольких университетах учатся его стипендиаты, готовящиеся к подпольной деятельности. Он кажется человеком суровым и угрюмым. Он и сам говорит: “Видишь невеселые вещи, как же гут не будешь мрачным чудовищем”.

Но суровость его только внешняя, за ней скрывается нежная и любящая натура. “При всей своей феноменальной грубости он был, в сущности, очень деликатен”, – замечает Чернышевский. “Какой это нежный и добрый человек”, – думает о нем Вера Павловна. Для того чтобы помочь угнетенным выйти на богатые счастьем просторы жизни, Рахметов отказывается во имя любви к людям от личного счастья. “Я должен подавить в себе любовь, говорит он любимой женщине,- любовь к вам сзязывала бы мне руки, они и так не скоро развяжутся у меня,- уж связаны. Но развяжу.

Я не должен любить… такие люди, как я, не имеют праза связывать чью-нибудь судьбу с своею”.

Рахметов, как и все “новые люди” Чернышевского, действует по принципам “разумного эгоизма”. Он борется за счастье народа, и эта борьба становится делом всей его жизни, смягчает его тоскливые думы и жгучую скорбь. В тяжелой и опасной работе он находит удовлетворение своей пламенной любви к народу.

Не легок путь, по которому идет Рахметов, но не скуден, а богат радостями и счастьем этот путь. Хотя Рахметову посвящено меньше страниц, чем другим героям “Что делать?”, он – важнейший герой романа, потому что идейный смысл произведения Чернышевского заключался в призыве к революционной борьбе за социалистическое преобразование общества.

Образом Рахметова Чернышевский отвечал на самый жгучий вопрос, волновавший передовую интеллигенцию: что делать для того, чтобы освободить народ от всякого угнетения и произвола?