Образ Петербурга в романе “Преступление и наказание” Достоевского Ф. М

А. С. Пушкин в поэме “Медный всадник” (1833) воспел прекрасный город, который в XVIII – начале XIX века стал символом могущества России. Чудесен был быстрый рост северной столицы, она воплощала новую Российскую империю – богатую, грозную, просвещенную. Кому еще под силу построить каменный город на болотах! Поэтому поэт восклицает:
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия!
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия, (вступление)
Но Пушкин, как считают литературоведы, был последним певцом светлого образа Петербурга

– прямых улиц, прекрасных дворцов, величавой Невы. С каждым годом в творчестве поэта облик столицы становится мрачнее – Петербург воспринимается как холодный, скучный, казарменный город-призрак:
Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид,
Свод небес зелено-бледный,
Скука, холод и гранит… (“Город пышный…”)

В том же духе изображена столица в петербургских повестях “Невский проспект”, “Нос”, “Шинель” (1835) Н. В. Гоголя. Традицию Гоголя, основателя “натуральной школы” в русской литературе, продолжает Достоевский в романе “Преступление и наказание”

(1866).
Петербург у Достоевского выступает в двух ролях – как бытовой фон и как символ.
Во-первых, автор описывает обстановку, в которой действуют герои, в этом смысле “Преступление и наказание” – яркий петербургский роман. Писатель приводит множество бытовых подробностей: внешний и внутренний вид домов, где живут персонажи; одежда героев и случайных прохожих; уличные сценки, точные расстояния, количество этажей, ступеней и т. д. Городские картины у Достоевского изображают не столичные дворцы и прекрасные набережные, а трущобы вокруг Сенной площади. Раскольников, например, жил в каморке под самой крышей высокого пятиэтажного дома, она больше походила на шкаф или гроб, чем на человеческое жилье. Мармеладовы жили фактически в коридоре, через который другие квартиранты госпожи Липпевехзель могли выходить на черную лестницу.

Похожую лестницу описывает автор, когда Раскольников идет в полицейскую контору по вызову: “Лестница была узенькая, крутая и вся в помоях. Все кухни всех квартир во всех четырех этажах отворялись на эту лестницу и стояли так почти целый день. Оттого была страшная духота.

Вверх и вниз всходили и сходили дворники с книжками под мышкой, хожалый и разный люд обоего пола – посетители” (2,I).
Совершенно отчаявшись и разочаровавшись в жизни, Раскольников полюбил “шляться” вокруг Сенной, “чтобы еще тошнее было” (2, VI), как он сам выражался. Рисуя этот район столицы, Достоевский отмечает: “Около харчевен на нижних этажах, на грязных и вонючих дворах домов Сенной площади, а наиболее у распивочных, толпилось много разного и всякого сорта промышленников и лохмотников. Тут лохмотья Раскольникова не обращали на себя ничьего высокомерного внимания” (1 ,V).

Раскольников мечется по кварталам Петербурга и видит сцены, одну безобразнее другой. На бульваре он наблюдает совершенно пьяную молоденькую девушку в странно застегнутом платье, без шляпки и перчаток, которую преследует жирный, румяный, щеголеватый франт (1, IV). Или рядом с героем, когда он останавливается на мосту, в воду бросается незнакомая женщина “с желтым, испитым лицом и красноватыми, впавшими глазами” (2, VI).

Или герой разглядывает уличных артистов – нищего шарманщика и девушку-певицу: она выводит жалостный романс дребезжащим, но приятным голосом (2, VI). В романе все многочисленные зарисовки Петербурга показывают социальные условия жизни людей, находящихся в том же бедственном положении, что и главный герой.
Теперь становится понятно, почему и как в голове бывшего студента родилась теория о суперчеловеке, которому “все позволено”, и о “муравейнике” послушных “маленьких людей”, безропотно погибающих в нищете. Эта теория стала реакцией на несправедливое устройство общества, где гибнут слабые и беззащитные люди, страдают бедные и совестливые, зато прекрасно чувствуют себя ловкие и богатые проходимцы. Таким образом, в “Преступлении и наказании” представлено реалистическое изображение действительности, когда автор не просто подражает жизни, но дает причинное обоснование поведению своих героев в этой жизни.
Во-вторых, образ Петербурга в романе не сводится только к описанию нищего, уродливого быта героев, но приобретает философско-символическое значение. Литературоведы отмечают, что изображение столицы в романе необычно при всей точности и верности деталей; в описании слишком много для северного города пыли и солнца; в Петербурге желтый цвет никогда не преобладал, а летом чаще всего дождливая погода. А между тем уже на первой странице романа помещен странный пейзаж: “На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль… Нестерпимая вонь из распивочных, которых в этой части города особенное множество, и пьяные, поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время, довершали отвратительный и грустный колорит картины” (1,I).

Этот городской пейзаж позволяет говорить о том, что Петербург Достоевского вольно-невольно напоминает библейский Вавилон, который стал символом столпотворения народов, а также физического и нравственного разврата.
В ночь перед самоубийством Свидригайлов прислушивается к вою ветра, к шуму дождя и пушечным выстрелам – сигналам о том, что вода в Неве прибывает и к утру может быть наводнение: “А, сигнал! Вода прибывает, к утру хлынет на улицы, там, где пониже место, зальет подвалы и погреба, всплывут подвальные крысы, и среди дождя и ветра люди начнут, ругаясь, мокрые, перетаскивать свой сор в верхние этажи…” (6, VI). Эта бурная ночь напоминает, что Петербург стоит “под морем” (А. С. Пушкин “Медный всадник”, II), что городу постоянно угрожают наводнения-потопы (!).

Вот и еще один намек на библейский сюжет – о мировом потопе. Грозное явление природы выглядит как Страшный суд в последнюю ночь Свидригайлова.
Петербург в философском смысле представлен как олицетворение окружающей действительности, чуждой простым людям. Об этом свидетельствует городской пейзаж – прекрасная панорама невской набережной, которую в “Медном всаднике” воспел Пушкин. Раскольников останавливается на мосту и разглядывает восхитительный архитектурный ансамбль: “Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает.

Купол собора, который ни с какой точки не обрисовывается лучше, как смотря на него отсюда, с моста, (…)так и сиял, и сквозь чистый воздух можно было отчетливо рассмотреть даже каждое его украшение… Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолепной панорамы; духом немым и глухим полна была для него эта пышная картина” (2, II). Петербург чужд простому человеку, и в этом смысле он – “фантастический город”, так как создан не для людей, а для славы государства. Раскольников, рассмотрев в подробностях петербургский пейзаж, вдруг почувствовал, что сам “он улетал куда-то вверх и все исчезало в глазах его…” (там же).

По мнению Достоевского, Петр Первый не понимал устремлений своего народа, деспотически насаждал в русских европейское мышление и вкусы, поэтому “детище Петра” Петербург получился нерусским, а “сочиненным городом”. Кроме того, Петр искалечил свой народ, оторвав его от “почвы”. Именно так Достоевский объясняет раздвоенность философских взглядов Раскольникова (антигуманистическая идея и гуманистические задачи).
В романе через городской пейзаж передается не столько окружающая действительность, сколько восприятие ее главным героем, то есть его психическое состояние. С одной стороны, Петербург изображен в деталях, по которым легко узнать конкретный район (трущобы вокруг Сенной площади); с другой стороны, Петербург представлен как город-призрак, отраженный в больном сознании Раскольникова.

Достоевский подробно описывает прогулки своего героя по улицам и переулкам вокруг Сенной площади. Если посмотреть на карту этого городского района, то можно заметить, что на пути Раскольникова не раз попадаются красивые здания и целые кварталы. Однако герой не обращает внимания на грандиозную панораму-ансамбль Сенной площади, не видит церковь Спаса на Сенной, не замечает большого парка – Юсупова сада, проходит мимо Вознесенской церкви (А.

Бурмистров. Петербург в романе “Преступление и наказание” //Прометей, М., 1977). Внимание Раскольникова обращено только на отвратительные детали городского быта: на нищих прохожих, кабаки с пьяными мужиками и избитыми “прынцессами”, мелких торговцев, доведенных до отчаяния самоубийц и т. п. После этих городских картинок становится понятным настроение героя, его желание любым способом изменить окружающий мир, “взять просто-запросто все за хвост и стряхнуть к черту!” (5, IV).
При описании города употребляются оценочные определения, которые свидетельствуют о болезненном состоянии Раскольникова. Его все раздражает: страшная, нестерпимая жара, отвратительный запах, холодный вид, желтый цвет. “Современный Вавилон” противопоставлен у Достоевского живой природе. Раскольников уходит в дачное место на острова: “Зелень и свежесть понравились сначала его усталым глазам, привыкшим к городской пыли, известке и громадным, теснящим и давящим домам. Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных” (1, V).

Но даже дачная природа не успокаивает взвинченные нервы главного героя и так же быстро раздражает его, как и душный город, где людям не хватает “воздуху для жизни” (1, VI). Ведь Раскольников находится в полубезумном состоянии, он срочно должен решить важнейшие проблемы своей жизни – семейные и философские.
Итак, Достоевский в “Преступлении и наказании” настолько точно изображает Петербург, что краеведы и сегодня могут показать дома, где жили Раскольников, Соня, процентщица Алена Ивановна и другие персонажи романа. Однако писатель не злоупотребляет бытовыми подробностями, чем часто грешили представители “натуральной школы”, – философские, социальные и психологические вопросы героев остаются для него главными. Подлинность описания места действия должна убедить читателя в реальности самого действия.

Достоевский, по словам Д. С. Лихачева, “не “сочинял” действительность, а “досочинял” к ней свои произведения” (Д. С. Лихачев “Достоевский в поисках реального и достоверного”).
Петербург в романе не просто место действия, но символ неустроенного, несправедливого общества, безжалостного к простым людям. Писатель придает первостепенное значение изображению углов и задворок блистательной столицы империи, и вместе с городским пейзажем в романе возникают картины нищеты, пьянства, разных бедствий низших слоев общества.

Достоевский произвел переворот в восприятии и художественном изображении Петербурга. Он вспоминает о пышных дворцах и садах только для того, чтобы сильнее подчеркнуть бедность и страдания, зависть и ропот нищего Петербурга. В этом заключается психологическая нагрузка прогулок Раскольникова, который совершенно не воспринимает городских красот.

Душу туманного города-призрака писатель видит именно в бедных кварталах. Современники (например, литературный критик и друг Достоевского Н. Н. Страхов) утверждали, что “Федор Михайлович в “Преступлении и наказании” удивительно схватил физиономию этих улиц и их жителей”. Здесь живут русские люди, не испорченные западными идеями и сохранившие, по мнению автора, национальный характер, православную веру и духовную цельность. Они живут и страдают по-русски, верят и спасаются по-русски.

Так Петербург включается в философские размышления Достоевского о русском национальном характере и русской истории.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Образ Петербурга в романе “Преступление и наказание” Достоевского Ф. М