Образ новой России в стихотворениях Блока
На разных этапах поэтического развития Блока это понятие “лирической величины” изменялось. В стихах “На поле Куликовом” в гениальном озарении предстало единство субъективной воли и долга народного подвижничества. Начиная свой творческий путь, молодой Блок, остро ощущая свою субъективность, порывался к несомненностям, пусть и мистически понятым.
В стихах “На поле Куликовом” субъективность становится моментом народной всеобщности. На ранних стадиях своего творческого самосознания Блока больше беспокоила проблема самоопределения.
Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега. Над скудной глиной желтого обрыва В степи грустят стога.
Неторопливость стиха, повторное упоминание грусти, стремление вдруг окинуть Русь взглядом, привычным к ее неяркой красоте, стремительно прерывается запальчивостью строф, звучащих призывом и клятвой:
О, Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь! Наш путь – стрелой татарской древней воли
Наш путь – степной, наш путь в тоске безбрежной, В твоей тоске, о, Русь! И даже мглы – ночной и зарубежной Я не боюсь.
Бросается в глаза, это неоднократно отмечалось в литературе о Блоке, что в стихах “На поле Куликовом” поэт обращается к родине с личной интонацией. “О, Русь моя! Жена моя!” Так мог сказать только Блок, для которого и в “Стихах о Прекрасной Даме” интимное чувство сливалось с космосом. И тут Русь – “лирическая величина”, немыслимая вне индивидуального существования поэта.
Понятия “родины” и “жены” – слились.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя И ханской сабли сталь…
Используя реальный эпизод исторической хроники, поэт придал ему обобщенный смысл. Мятежность, неуспокоенность, вера в святость протеста зазвучали современной болью, злободневным отсутствием общественного долга художника: судьба народная стала выражением и личной доли поэта:
И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль… Летит, летит степная кобылица И мнет ковыль…
И нет конца! Мелькают версты, кручи… Останови!
Идут, идут испуганные тучи, Закат в крови!
Экспрессивная живопись призвана тут создать обобщенный образ народной судьбы. Опять появляется излюбленный Блоком поэтический образ мчащегося коня. Бег степной кобылицы, мчащейся над ковыльными степями, под алеющим кровью закатом, – вечен, ибо вечен бранный путь народа, и только в сновидениях, сквозь кровь и пыль, маячит недостижимый покой. И стихотворение заканчивается скорбной строфой:
Закат в крови! Из сердца кровь струится! Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица Несется вскачь!
Но это эпическая скорбь, полная преклонения перед величием происходящей драмы. Все стихотворение становится введением к эпосу народной борьбы за правое дело. “Из сердца кровь струится!”, ибо правое народное дело стало и личным подвигом поэта.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...