Образ Иисуса Христа в творчестве Марины Цветаевой

Следует, говоря о нравственно-этическом воспитании будущей поэтессы, отметить, что в семье Цветаевых не было систематического религиозного воспитания (как оно описывается во многих воспоминаниях детства – церковные традиции, усердное посещение церквей, молитвы). По свидетельству Анастасии Цветаевой, родители праздновали христианские праздники (Рождество, Пасха), прививали любовь к ним детям, знакомили с библейскими легендами, евангельскими притчами, религиозными обрядами, но “все было облегчено”, все было в такой форме, какой надлежит

быть в русской интеллигентной семье.

Подробнее необходимо остановиться на знакомстве будущей поэтессы с Библией как историко-литературным памятником, тем более что современные школьные программы предусматривают изучение учащимися основных библейских сюжетов.

В стихотворениях Марины Цветаевой оживают библейские образы, интерпретируются легенды Ветхого и Нового Заветов, звучат ставшие афоризмами мысли создателей этих древнейших литературных памятников. Останавливаясь на “библейских” произведениях поэтессы, учитель может привести в качестве яркого примера цикл стихотворений “Магдалина”

(1923), в котором повествуется о грешнице Марии Магдалине. Как известно, Иисус Христос изгнал из нее “семь бесов”.

В черновой тетради Цветаева записала: “Магдалина, когда раскаялась, была хороша и молода. Когда мы говорим: Магдалина, мы видим ее рыжие волосы над молодыми слезами”.

Особый интерес представляет стихотворение этого цикла “Меж нами – десять заповедей…”, в котором Магдалина предстает раскаявшейся грешницей, принявшей христианское учение, впервые почувствовавшей себя не “тварью”, а человеком, Божьим созданием. И все это благодаря праведной силе и всепобеждающей любви к ближнему Иисуса Христа:

… Не тот ли (та!) Твари с кудрями огненными Молвивший: встань, сестра! ,

Образ Иисуса Христа с детства волновал воображение Марины Цветаевой. Его чистота, жертвенность, любовь были тем эталоном нравственной красоты, который она пронесла сквозь всю свою жизнь. В “Воспоминаниях” Анастасии Цветаевой есть строки, которые рассказывают о том, как мать читала сестрам “Жизнь Иисуса” Э. Ренана, показывала репродукцию поленовского Христа, идущего по берегу Генисаретского озера, там упоминается о том, что в цветаевском доме в Трехпрудном переулке в столовой на стенах висели “репродукции с картин Рафаэля – “Мадонна с младенцем и Иоанн Креститель”, в круглой, тяжелой черной раме ивановское “Явление Христа народу”.

Эти репродукции всегда вызывали у Марины чувство духовного преклонения и стремление к нравственному очищению.

В беседе о произведениях Цветаевой, свидетельствующих о ее глубоком знании Библии, могут принять участие учащиеся-“литературоведы” (группа почитателей таланта поэтессы, которые заранее на факультативных занятиях ознакомились с ее “библейскими” стихотворениями и самостоятельно выписали из цветаевских сборников на карточки поэтические строки-иллюстрации). “Литературоведы” читают эти строки:

“Мне страшный совершился суд! Под рев колоколов на плаху Архангелы меня ведут”

“Так Агарь в своей пустыне шепчет Измаилу…” (“У камина, у камина…”, 1917); “Обман сменяется обманом, Рахилью – Лия” (“А человек идет за плугом…”, 1919); “Читает стих Экклезиаста и не читает Песни Песней” (“Старинное благоговенье”, 1920); “Победоноснее царя Давида чернь раздвигать плечом” (“Ученик”, 1921); “Так по ночам, тревожа сон Давидов, // Захлебывался царь Саул” (“Отрок”, 1921); “Простоволосая Агарь – сижу, // В широкую печаль – гляжу” (“Простоволосая Агарь…”, 1921);

Иногда библейская легенда, созвучная переживаниям поэтессы, является прекрасной миниатюрой, вызывающей много различных ассоциаций:

Удостоверишься – повремени! Что, выброшенной на солому, Не надо было ей ни славы, ни Сокровищницы Соломона. Нет, руки за голову заломив, Глоткою соловьиной! Не о сокровищнице Суламифь: Горсточке красной глины!

Удостоверишься – повремени…