Образ и характер робинзона крузо и его духовный путь (Дефо Даниель)
Центральное место в романе занимает тема возмужания и духовного становления героя.
Перед читателем проходят все этапы его развития: безмятежное существование в отчем доме; юношеский бунт против воли родителей и тяга к путешествиям; душевное огрубение и стремление к скорейшему обогащению; первоначальное отчаяние на необитаемом острове после кораблекрушения и сосредоточенная борьба за выживание; наконец, постепенное духовное возрождение героя и – в результате многолетнего пребывания на острове – более глубокое постижение смысла
Однако “Робинзон Крузо” не просто история воспитания беспутного юнца, вставшего в конце концов благодаря горькому жизненному опыту на верный путь. Это аллегорическая притча (можно и так прочесть роман) – повествование о скитаниях заблудшей души, отягченной первородным грехом и через обращение к богу обретшей путь к спасению.
Действительно, с определенного момента своего пребывания на острове Робинзон начинает осмысливать каждое пустячное происшествие как “промысел
Все во мне изменилось: горе и радость я понимал теперь совершенно иначе; не те были у меня желания; страсти потеряли свою остроту…” В уповании на милосердие божие, в убежденности, что его трагическое положение – не случайное стечение обстоятельств, а справедливая кара и искупление за прегрешения, находит Робинзон душевное равновесие и силы переносить выпавшие на его долю невзгоды. Даже совпадение дает представляется герою осмысленным и символическим: “…мое бегство из родительского дома в Гулль, чтобы оттуда пуститься в плавание, произошло в тот же месяц и число, когда я попал в плен к салеским пиратам и был обращен в рабство. Затем в тот самый день, когда я остался живым после кораблекрушения на Ярмутском рейде, я впоследствии вырвался из салеской неволи на парусном баркасе. Наконец, в годовщину моего рождения, а именно 30 сентября, когда мне минуло двадцать шесть лет, я чудом спасся от смерти, будучи выброшен морем на необитаемый остров.
Таким образом, греховная жизнь и жизнь уединенная начались для меня в один и тот же день”. Последнее совпадение особенно знаменательно: герой как бы переживает второе рождение – отбрасывает все суетное, что влекло его раньше, и сосредоточивается полностью на сфере духа. Литературной моделью для такого построения мог послужить “Путь паломника”, с которым неоднократно сопоставляли “Робинзона” советские и зарубежные исследователи.
Сопоставил их в “Серьезных размышлениях Робинзона Крузо” и сам Дефо, отнеся свое произведение, как и роман Беньяна, к жанру “притчи”: “Таковы исторические притчи в Священном писании, таков “Путь паломника” и таковы, одним словом, приключения вашего друга-скитальца Робинзона Крузо”.
Герой романа Беньяна Христиан бежит из Города Разрушения и, пройдя через узкие врата, находит дорогу к праведной жизни. Миновав на пути соблазны, искушения и препятствия, в том числе “Ярмарку Житейской Суеты” (именно из Беньяна почерпнул Теккерей название своего знаменитого романа), пройдя через всевозможные нравственные и физические испытания, герой в финале достигает земли обетованной. Как притчу о духовном падении и возрождении Человека можно рассматривать и роман Дефо, причем Робинзон, как и Христиан, выступает в двуединой ипостаси – и как грешник, и как избранник божий.
Смыкается с таким осмыслением книги и интерпретация романа как вариации библейского сюжета о блудном сыне: Робинзон, презревший советы отца, покинувший отчий дом, постепенно, пройдя через жесточайшие испытания, приходит к единению с богом, своим духовным отцом, который, как бы в награду за покаяние, дарует ему в конечном счете спасение и благоденствие.
Впрочем, при всей обобщенности образа Робинзона в романе есть и конкретный автобиографический момент, на что указывал и сам Дефо в “Серьезных размышлениях Робинзона Крузо”: “Короче говоря, “Приключения Робинзона Крузо” – это общая схема действительной жизни в течение двадцати восьми лет, проведенной в скитании, одиночестве и огорчениях, какие вряд ли выпадали на долю смертного; в продолжение этих лет я пребывал в мире чудес, в беспрестанных бурях, сражался с самыми ужасными дикарями И людоедами, и пережил бесчисленные удивительные приключения – сталкивался с чудесами большими, чем в истории с воронами; испытал все проявления жестокости и тирании; ощущал несправедливость упреков и презрения людей, атаки дьяволов, небесные кары и земные гонения; пережил бесчисленные превратности фортуны, был в плену, хуже турецкого, и избавился от него столь же хитроумным способом, как в истории с Ксури и салеским баркасом; попадал в море бедствий, вновь всплывал на поверхность и вновь погибал,- и таких взлетов и падений было у меня в течение одной жизни больше, чем у кого-либо другого; часто терпел крушения, хотя больше на суше, чем на море, короче, нет ни одного обстоятельства в воображаемой истории, которое не было бы намеком на реальное событие и не отозвалось бы, шаг за шагом, в неподражаемом “Робинзоне Крузо”” -. Это признание (хотя и сделанное от лица Робинзона) дает основание критикам утверждать, что перед нами духовная автобиография самого Дефо, изложенная в иносказательной форме. Есть даже исследование, где делается попытка буквально каждому эпизоду книги найти соответствие в реальной жизни ее создателя. При таком прочтении побег Робинзона из дома соответствует отказу Дефо, вопреки родительской воле, принять священнический сан, кораблекрушение – разгром восстания Монмута (согласно другой версии, банкротство), необитаемый остров – это Англия, а противоположная сторона – Шотландия, дикари – реакционеры-тори и т. д. Соблазну подобной интерпретации поддался и историк-марксист А. Л. Мортон, восклицающий по поводу эпизода продажи в рабство мальчика Ксури: “Уж так ли нереально видеть в негритянском мальчике-рабе прежних товарищей Дефо по левому лагерю, а в капитане – Вильгельма Оранского?”
Жан Жак Руссо нашел роману Дефо еще одно жанровое определение – “удачнейший трактат о естественном воспитании”. Он, пожалуй, первым увидел в романе не просто развлекательное чтиво, а определенную нравственно-философскую тенденцию. Для Руссо Робинзон – один из первых в литературе образов “естественного человека”, не испорченного современной цивилизацией, отделенного от нее, что и делает его жизнь гармоничной и счастливой.
В таком аспекте роман Дефо и рассматривали в конце XVIII – начале XIX в. авторы многочисленных литературных обработок, именно так, в духе сентиментализма, трактовал его, в частности, И. Г. Кампе, лишивший своего героя даже тех необходимых предметов, которые английский Робинзон забирает с корабля.
Однако у Дефо, поборника прогресса и материального благосостояния наций, не было намерения превозносить преимущества “естественного” состояния над цивилизованным. Из книги это ясно видно: “Целыми часами – целыми днями, можно сказать,- я в самых ярких красках представлял себе, что бы я делал, если бы мне ничего не удалось спасти с корабля. Моей единственной пищей были бы рыба и черепахи.
А так как прошло много времени, прежде чем я нашел черепах, то я просто умер бы с голоду. А если бы не погиб, то жил бы как дикарь”. “Жил бы как дикарь”,- этот ужас просвещенного англичанина перед дикарским, “естественным” состоянием точно подметил Д. Ур-нов: “Не опроститься и одичать, а, напротив, вырвать дикаря из так называемой “простоты” и “природы” старается Робинзон”. Однако далее он противопоставляет Дефо его последователям: “Между тем энтузиазм “робинзонады” строится на искусственном извлечении человека из общества”.
Но разве не именно так поступает Дефо?
И Руссо, если вдуматься, был не прав лишь отчасти. Робинзон, безусловно, цивилизованный человек, продукт цивилизации, пользующийся ее знаниями, духовным опытом, материальными богатствами, стремящийся приумножить их, но – и это “но” весьма знаменательно – помещенный вне цивилизации, предоставленный лишь собственному труду, терпению и изобретательности. “Так жил я на моем острове тихо и спокойно, всецело покорившись воле божьей и доверившись провидению. От этого жизнь моя стала лучше, чем если бы я был окружен человеческим обществом; каждый раз, когда у меня возникали сожаления, ЧТО я не слышу человеческой речи, я спрашивал себя, разве моя беседа с собственными мыслями и (надеюсь, я вправе сказать это) в молитвах и славословиях с самим богом была не лучше самого веселого времяпрепровождения в человеческом обществе?”
Робинзон отделен от жизни общества, где царят гоббсовские законы “войны всех против вся”; весь свой интеллект, изобретательность, энергию он должен направить лишь на покорение природы, а не на общение с себе подобными. Величие Дефо в том и состоит, что он показал обыкновенного человека в противоборстве с природой и с самим собой, его упорство, добрую волю и конечную победу в этой борьбе. Гуманистический пафос книги хорошо поняли романтики. “Ты становишься просто Человеком, пока читаешь ее”,- говорит о “Жизни Робинзона” С. Т. Колридж.
Голод не признает ни дружбы, ни родства, ни справедливости, ни права и потому недоступен угрызениям совести и неспособен к состраданию”,- весьма прагматично утверждает автор в “Дальнейших приключениях Робинзона Крузо”. Поэтому в обществе Нужда толкает человека на преступления, что подтверждается судьбами героев других романов Дефо: Молль Флендерс, капитана Джека, Роксаны – каждый старается урвать кусок пожирнее за счет другого. Да и сам Робинзон, находясь в обществе, поступает не лучше: вспомним хотя бы продажу в рабство мальчика Ксури.
Истинное величие герой Дефо обретает только во время своего одинокого пребывания на острове. В присутствии кошек, собаки, попугая и даже верного Пятницы гармоничные отношения сохраняются, но стоит появиться людям на Робинзоновом острове, как начинаются козни, распри, вражда. Знаменательно, что во второй части романа, даже добившись мира и порядка в своих “владениях”, Робинзон все же не решается оставить пушки обитателям острова.
Уединение героя на острове позволяет автору затронуть и обнажить некоторые социально-экономические вопросы. Производство и потребление, ценность и стоимость, разнообразие трудовой деятельности и наглядность ее результатов – все это живо занимало Дефо, автора “Опыта о проектах” (1697), “Всеобщей истории торговли…” (1713) и “Совершенного английского негоцианта” (1725-1727). Не случайно известный английский литературовед Ян Уотт назвал “Робинзона” “классической идиллией свободного предпринимательства”.
Пока человек существует вне общества, все эти проблемы гармонизируются и упрощаются: “…я сеял ровно столько, чтобы хватило для меня. У меня было множество черепах, но я довольствовался тем, что изредка убивал по одной. (…) Я был сыт, потребности мои удовлетворялись, для чего же мне было все остальное? Если бы я настрелял больше дичи и посеял больше хлеба, чем был в состоянии съесть, мой хлеб заплесневел бы в амбаре, а дичь пришлось бы выкинуть…” Однако достаточно появиться на острове нескольким испанцам, чтобы Робинзон ощутил всю неосмотрительность такого хозяйствования.
Робинзон не ведет товарообмена и торговли и потому не нуждается в посредничестве денег. “Ненужный хлам!”,- восклицает он, обнаружив на корабле груду золотых монет. Вернувшись же в Англию, он все время сталкивается с социальным неравенством и несправедливостью, одинаково пагубными для нравственности и бедняков и богачей: “Я видел, как вокруг меня суетились люди; одни из них трудились ради хлеба насущного, а другие растрачивали приобретенное в гнусном распутстве или суетных удовольствиях, одинаково жалких, потому что цель, к которой они стремились, постоянно отдалялась от них. Люди, гнавшиеся за увеселениями, каждый день пресыщались своим пороком и копили материал для раскаяния и сожаления, а люди труда растрачивали свои силы в повседневной борьбе из-за куска хлеба” .
Источники:
- Дефо Д. Робинзон Крузо: (Роман) / Сост., вступ. ст., коммент. К. Атаровой.- М.: Высш. шк., 1990.- 543 с.
Аннотация:
Книга содержит канонический текст всемирно известного романа Даниеля Дефо, обширное литературно-критическое приложение, в которое вошли фрагменты самых популярных европейских “робинзонад”, высказывания о Дефо и его романе современников, писателей и критиков последующих поколений. Интересны материалы, связанные с судьбой этого романа Дефо в России. Издание снабжено вступительной статьей и комментариями к публикуемым текстам
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...