Образ автора в повести “Приключення Тома Сойера”
В образе Тома Сойера Марк Твен изобразил самого себя “Я рассказывал в “Томе Сойере” о собственных проделках,- сообщил писатель своему другу и будущему биографу Пейну.- Я был озорным мальчуганом и доставлял моей матери немало хлопот Но я думаю, что ей это нравилось. У нее не было никаких хлопот с братом моим Генри, который был двумя годами моложе меня. Мне кажется, его неизменное послушание, правдивость и добропорядочность утомляли бы ее своей монотонностью, если б я не вносил разнообразия своим озорством. Генри – это Сид в “Томе
Это Генри обратил внимание моей матери, что нитка, которой она зашила мне ворот рубашки, чтобы я не ку палея, изменила свой цвет Я был наказан, но зато досталось же от меня Генри! Ему доставалось частенько за такие дела вперед, авансом”.
Марк Твен раскрыл и других прототипов своих повестей Под именем тетушки Полли он изобразил свою мать, под именем Бекки Тэчер – одну из своих школьных подруг, под именем Гека Финна – своего закадычного друга Тома Бленкеншипа, сына местного пьяницы. У Тома Сойера, чья свобода ограничивалась на каждом шагу, были все основания
Словом, у этого оборвыша было все, что придает жизни цену. Так думали все задерганные, замученные мальчики из приличных семей в Сент-Питерсберге”
Даже зловещий индеец Джо и добрейший негр Джим имели своих реальных прототипов. Первый “действительно заблудился в пещере и умер бы там с голоду, если б не летучие мыши, которыми он там питался. “В “Томе Сойере” я уморил его до смерти, потому что так нужно было в повести, чтобы было интересней. На самом же деле он остался жив”.
Второй – дядюшка Даниэль – без конца рассказывал маленькому Сэму Клеменсу чудесные негритянские сказки. “Этого дядюшку Даниэля я назвал в книге “Джимом” и увез на плоте вниз по Миссисипи. Его доброе черное лицо я люблю и сейчас, как любил шестьдесят лет назад…” – вспоминал Марк Твен, будучи уже глубоким стариком. Повести о Томе Сойере и Геке Финне, несмотря на обилие невы думанных жизненных фактов, отнюдь не автобиографические Отталкиваясь от своих детских впечатлений, Марк Твен соединил пережитое с вымыслом – с обобщенной реалистической правдой Интенсивное действие развертывается на ярко обрисованном социальном и бытовом фоне провинциальной Америки 1840-х годов, когда на Юге еще процветала работорговля.
Если в первой повести рассказ ведется от третьего лица, то во второй рассказчиком выступает сам Гекльберри Финн Но в обоих произведениях Марк Твен одинаково хорошо изображает события с точки зрения своих, юных героев, нигде не отклоняясь от особенностей мировосприятия и психологии детского возраста. При этом автор очень тонко и искусно осуществляет свой художественный замысел: противопоставить богатый душевный мир мальчика из “приличной семьи” и мальчика-бродяги духовной нищете обывателей Сент-Питерсберга; раскрыть вопиющее несоответствие между показной “христианской моралью” и конкретной жизненной практикой, с которой мальчикам приводится сталкиваться на каждом шагу.
Что может быть скучнее утомительной воскресной проповеди, да еще в знойный день? Все скучают и терпят, а Том не выносит скуки. Устроив в церкви уморительный спектакль с жуком-щипачом и пуделем, “Том Сойер шел домой в самом веселом настроении, думая про себя, что и церковная служба бывает иногда ке так уж плоха, если внести в нее хоть немножко разнообразия”.
Живой ум и находчивость Тома выводят его из всех затруднений и неурядиц, Стоит только вспомнить любой эпизод из его многочисленных столкновений с тетушкой Полли, начиная с побелки забора. Чтобы избавиться от горькой микстуры, Том дает ее “попробовать” коту
” – Ну, сударь, для чего вам понадобилось мучить бедное животное? – Мне его жалко стало: ведь у него нет тети. – Нет тети! Дуралей! При чем тут тетя! – При том. Если б у него была тетя, она бы сама ему сожгла все нутро!
Сама бы ему все кишки припекла, не поглядела бы, что он кот, а не мальчик! Тетя Полли вдруг почувствовала угрызения совести”.
Таким образом Том Сойер ограждает себя от пристрастия тетушки Полли испытывать на нем новейшие медицинские средства. Благодаря тому, что мальчик не считается ни с какими условностями и говорит обо всем как думает, догматические “истины” подвергаются критической переоценке.
“Церковь просто дрянь по сравнению с цирком,- заявляет Том.- В цирке все время что-нибудь представляют. Когда я вырасту, то пойду в клоуны” “Джо Гарпера он застиг за чтением Библии и с огорчением отвернулся от этой печальной картины”.
Автор не дает от себя никаких комментариев, но его сочувствие целиком на стороне Тома. Отсюда и жизнерадостный юмор Марка Твена, не такой уж безобидный, как может показаться на первый взгляд.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...