Образ Антигоны в трагедии Софокла

Имя софокловской Антигоны стало вечным символом этого “вечного спора” (с некоторой корректировкой на тот факт, что в данном случае с государством столкнулась не только “личная правда” Антигоны, но и ее долг перед своим родом). А состоит трагический конфликт в следующем. Живут в Фивах дочери изгнанного царя Эдипа Антигона и Йемена.

Фиванское войско только что одержало блестящую победу над войском аргивян. Но двое сыновей царя Эдипа и соответственно братьев Антигоны и Исмены – Этеокл и Полиник – погибли, сражаясь в разных

станах: Этеокл погиб, защищая Фивы; Полиник погиб, сражаясь в стане врагов.

И фиванский царь Креонт, демонстрируя абсолютный приоритет интересов государства по отношению к каким бы то ни было личным симпатиям или родственным привязанностям, провозглашает принципы, которыми он намерен руководствоваться в роли правителя. Пожалуй, главный из этих принципов воплощен в таких его словах:

И кто отчизны благо ценит меньше, Чем близкого, – тот для меня ничто.

А из этого уже вытекает и его указ о сыновьях Эдипа:

Гласит он так: героя Этеокла За то, что пал он, за страну сражаясь, Покрытый славой многих бранных

дел, – Почтить могилой и достойной тризной С славнейшими мужами наравне.

Но брат его – о Полинике слово Кто, изгнанный, вернулся в край родной, Чтоб отчий град и отчие святыни Огнем пожечь дотла, чтоб кровью граждан Насытить месть, а тех, кто уцелел, В ярмо неволи горькой впрячь, – о нем Народу мой приказ: не хоронить, Ни плачем почитать; непогребенный, Оставлен на позор и на съеденье Он алчным псам и хищникам небес. Вот мысль моя, и никогда злодея Не предпочту я доброму средь нас. Кто же верен родине, тому и в жизни, И в смерти я всегда воздам почет.

Нарушителю же указа грозит мучительная казнь. И вот перед сестрами – Антигоной и Исменой – встает трагическая дилемма: нарушить волю правителя и достойно похоронить врага своего города-государства, либо же Продолжать жить по-прежнему, зная, что рядом с городом гниет и пожирается “алчными псами и хищниками небес” тело их родного брата. И Софокл сталкивает в своей трагедии правду родственного долга и правду государственного интереса.

Это столкновение проявляется в споре Креонта с Антигоной уже после того, как Антигона тайно похоронила своего брата и была разоблачена.

КРЕОНТ Ужели всех кадмийцев ты умнее? АНТИГОНА Спроси у них – пусть разомкнут уста. КРЕОНТ Не стыдно ль мыслить розно ото всех?

АНТИГОНА Почтить родного брата – не позорно. КРЕОНТ А тот не брат, что с ним в бою сразился? АНТИГОНА О да, и он: одна и та же кровь. КРЕОНТ За что ж его ты оскорбила тень?

АНТИГОНА Меня покойный не осудит, знаю. КРЕОНТ Как? Нечестивца ты сравнила с ним!

АНТИГОНА Погиб мой брат, а не какой-то раб. КРЕОНТ Погиб врагом, а тот спасал наш город! АНТИГОНА И все ж Аида нерушим закон.

КРЕОНТ Нельзя злодеев с добрыми равнять! АНТИГОНА Почем мы знаем, так ли там судили? КРЕОНТ Вражда живет и за вратами смерти!

АНТИГОНА Делить любовь – удел мой, не вражду.

Антигона подвергнута мучительной казни: она заживо замурована в каменном склепе и, не дожидаясь мучительной смерти, находит веревку и кончает с собой. Однако симпатии Софокла – на ее стороне. Дело в том, что даже в период расцвета афинской цивилизации сильны были первобытнородовые традиции.

Именно поэтому в глазах Софокла поступок Антигоны – это вовсе не шокирующий общественное мнение бунт незаурядной личности против господствующей догмы, но, напротив, естественное, освященное многовековой традицией поведение в подобной ситуации. Напротив, в роли бунтаря против сложившихся традиций, более того – в роли святотатца в художественном мире софокловской “Антигоны” выступает скорее правитель Креонт, ибо он первым нарушил ранее незыблемый закон.

Вот как характеризует суть трагического конфликта с точки зрения исторической достоверности В. Ярхо: “Запрещение хоронить Полиника, которым начинает свое правление пришедший к власти Креонт, не имеет под собой достаточных оснований. Оставить непогребенный труп противника, бросив его на произвол бродячим псам и хищным птицам, достаточно частая угроза в гомеровских поэмах, где такая доля убитого воспринималась как еще один удар по посмертной славе. Впрочем, и здесь практиковалась выдача трупа родным за выкуп: лишить близких права на последнюю услугу покойнику считалось делом безнравственным.

Тем более справедливо это для классического периода греческой истории, когда даже случайному прохожему вменялось в обязанность похоронить попашееся ему на пути непогребенное тело. Мера эта была своего рода защитной реакцией как от вполне реальной угрозы заражения местности, так и от потенциальной угрозы со стороны покойника: предполагалось, что пока тело не предано земле, душа умершего не находит себе места в царстве теней, а скитается по земле, причиняя всяческие беды живым. Тем более невозможно было представить себе запрет родным хоронить своего покойника, который бы исходил от государства.

Даже если речь шла об изменнике или политическом противнике, запретным было только его погребение в родной земле, но никто не препятствовал близким похоронить тело за ее пределами. Таким образом, указ Креонта, отказывающий в погребении Полинику, нарушает все правовые и нравственные нормы древней Эллады. Это самый типичный пример произвола единоличного правителя, встречающий к тому же всеобщее осуждение народа”.

В рамках древнегреческой мифологии древнегреческие боги не являются хранителями человеческой морали; они – просто верховные существа, от которых зависит судьба людей. Но в художественном мире Софокловских трагедий боги уже становятся хранителями человеческой нравственности.