Новаторство повестей Толстого

Толстой начал свой путь как бесстрашный художник, по убоявшийся показать читателю всю сложность и противоречивость его души, его внутреннего мира, и он очень последовательно пришел затем к бесстрашию человека и гражданина, сказавшего людям о лжи той жизни, которой они живут, сказавшего правителям этой жизни о беззаконности и преступности их власти. Начало толстовского пути и в этом очень важном отношении предопределило весь путь Толстого.

У Толстого правда не разрушающая, но созидающая, она не разочаровывает, но трогает. Когда умирает

мать Николеньки, он испытывает горе. В его горе нет однозначности, но в нем нет также и лжи.

Это не цельное, по живое чувство – живое горе. И так у Толстого всегда. Толстой учит читателя не бояться правды и видеть в правде величие и поэзию.

На эту черту толстовского дарования едва ли не первым обратил внимание Некрасов. К знанию жизни у Вас,- говорил Некрасов,- есть еще психологическая зоркость, есть поэзия в таланте” п. У Некрасова недаром слова “поэзия в таланте” стоят рядом с “психологической зоркостью”, У Толстого это существует вместе и нераздельно.

После возвращения из Севастополя,

в конце 50-х и в самом начале 60-х годов, Толстой пишет и печатает повести “Юность”, “Семейное счастие”, рассказы “Три смерти”, “Альберт” и др. Последнее большое произведение, которое он написал перед “Войной и миром”, были ” Казаки “. По времени выхода в свет “Казаки” следовали за педагогическими увлечениями Толстого, а за “Казаками” следовала ” Война и мир “. Связь эта, впрочем, была не только хронологической. Больше всего связывает эти три больших дела Толстого пафос народности.

Как заметил Б. И. Бурсов, имея в виду этот толстовский пафос народности, “школа, безусловно, повлияла на окончание “Казаков”, а впоследствии и на формирование замысла “Войны и мира”.

Повесть “Казаки” появилась в январской книжке “Русскою вестника” за 1863 г. Первый замысел повести относится к 1852 г., ко времени начала литературной деятельности Толстого. Более одиннадцати лет мысль о “Казаках” занимала Толстого, и за это время им было

Написано много набросков повести, вариантов, отдельных редакций. Он пишет повесть па Кавказе, затем, спустя много лет, снова обращается к работе над повестью, находясь за границей. В 1857 г., в Швейцарии, он пробует писать “поэтического Казака” – пишет одну главу повести и начинает вторую ритмической прозой. Потом, там же, уже в другом стиле пишет повесть “Беглый казак”.

Работая над “Казаками”, Толстой все время ищет, испытывает, меняет, разочаровывается, вдохновляется, снова разочаровывается. Писание “Казаков” Толстому дается нелегко. Это естественно. В “Казаках” Толстой поднимает новые жизненные пласты, которые требуют особенного художественного подхода, требуют новых форм.

Новаторство в большей или меньшей степени присуще едва ли пе всем произведениям Толстого. “Писатели-реалисты,- пишет Д. С. Лихачев,- стремятся освободиться даже от своих собственных литературных канонов, стремятся разнообразить и изменять свой собственный стиль” 56. Это в первую очередь относится к Толстому. Толстой никогда не идет проторенными (хотя бы и им самим проторенными) путями.

У него постоянная и сильная внутренняя потребность – открывать неизвестное.

Новаторство повести Толстого, посвященной жизни казаков, вовсе не означало отсутствие какой-либо связи с литературными традициями. Нетрудно заметить, что тема “Казаков” в своей основе близка теме пушкинских “Цыган”.

При всей неоднозначности своего отношения к Пушкину в разные годы, Толстой. всегда в нем видел учителя. Пушкиным он всегда проверял себя как художника. 7 июня 1856 г. Толстой записал в дневнике: “Читал Пушкина 2 и 3 часть; “Цыганы” прелестны…” Было время, когда “Цыганы” Толстому не нравились.

Знаменательно, что: он изменил к ним отношение именно тогда, когда усиленно работал над “Казаками”. За три дня до записи о “Цыганах”, 4 июня, Толстой писал в дневнике: “Решил писать “Дневник помещика”, “Казака” и комедию. За первое примусь за “Казака””

Несомненно, что, перечитывая “Цыган”, Толстой вольно или невольно соизмерял их со своими “Казаками”. Сходство сюжетов и проблематики давали основание для сопоставления. Сопоставление с собственным художественным замыслом помогло Толстому увидеть “Цыган” с новой стороны и по достоинству оценить их. Вместе с тем “Цыганы”, по-новому прочитанные и заново оцененные, сильно ободрили Толстого. “Чтение даровитых, но негармонических писателей (то же музыка, живопись), говорил Толстой, раздражает и как будто поощряет к работе и расширяет область, но это ошибочно; а чтение Гомера, Пушкина сжимает область, и, если возбуждает к работе, то безошибочно”.

Это признание Толстого помогает нам понять сущность и характер возможного воздействия Пушкина на Толстого. Восприняв пушкинскую поэму “Цыганы” в соотнесенности с собственным замыслом, Толстой тем самым как бы проверил свой замысел, убедился в нужности своей работы. Пушкин и в этом случае, и во многих других подобных побудил его к работе.

О близости “Казаков” к пушкинским “Цыганам” уже говорилось в научной литературе. В чем конкретно она заключается? И у Пушкина, и у Толстого в основе их произведений лежит противопоставление цивилизованного человека естественному, причем эстетически более привлекательным оказывается естественный человек; и у Пушкина, и у Толстого (хотя и по-разному) повествование завершается либо прямым (у Пушкина), либо косвенным (у Толстого) изгнанием цивилизованного героя.

Сходство, таким образом, в постановке темы и в общей концепции сюжета. В разработке сюжета у Пушкина и Толстого – не только сходство, но и заметное различие.