Несколько слов о “маленьком человеке” и “мертвых душах”

“Все мы вышли из гоголевской “Шинели”” – эта фраза Достоевского избита до потери автора. Ну казалось бы, что еще нового можно найти в небольшой повестушке, почти зарисовке, на нескольких страницах рассказывающей о жизни и смерти мелкого петербургского чиновника – первого представителя галереи “маленьких людей” в русской литературе, повести, до небес превознесенной авторами “натуральной школы” и давно ставшей неотъемлемой частью наших хрестоматий. А между тем эта небольшая повесть, вышедшая в свет почти одновременно

с первым томом “Мертвых душ”, не так проста.

Всего на нескольких страницах в ней отразился тот духовный перелом, в котором окончательно определилось будущее направление гоголевского творчества. Позади были уже многие художественные достижения писателя: колоритные “Вечера на хуторе близ Диканьки”, романтически-неопределенные “Арабески”, “Петербургские повести”, сполна овеянные мрачноватой мистикой города на Неве; впереди – его религиозно-философские Сочинения “Развязка Ревизора”, “Размышления о Божественной литургии”, “Авторская исповедь”, “Выбранные

места из переписки с друзьями”. Впереди была мучительная работа над вторым томом “Мертвых душ”.

Что в имени тебе моем?

Итак, все хорошо помнят помещенную почти в самом начале повести комическую сцену, предшествующую крестинам будущего титулярного советника. Перебирая, казалось бы, самые невероятные имена, какие только можно найти в православных святцах, автор пытается доказать читателю, что “наречение ребенка случилось совершенно по необходимости” и “другого имени дать было никак невозможно”. Никто не скажет теперь, зачем лукавому повествователю было напускать в эту сцену такое количество романтического тумана, что даже самые внимательные исследователи, подвергавшие ее разбору


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Несколько слов о “маленьком человеке” и “мертвых душах”