Н. В. Гоголь. Ревизор. В каком действии происходит завязка пьесы?

В каком действии происходит завязка пьесы? Чем вызвана такая затянутая экспозиция? Прочтите в лицах ту часть пьесы, которую вы считаете завязкой.

“Комедия, – писал Гоголь, – должна вязаться сама собою, всей своей массою в один большой узел. Завязка должна обнимать все лица, а не одно-два – коснуться того, что волнует более или ме­нее всех действующих лиц. Тут всякий герой”.

Посмотрим, как реализуется это важное положение Гоголя в действии пер­вом пьесы, где мы знакомимся и с экспо­зицией, и с завязкой комедии “Ревизор”.

Справка.

Экспозиция – та часть пьесы, в которой дана расстановка дейст­вующих лиц, положение и характеры ге­роев до начала действия, содержит моти­вы, которые будут развиваться в дальней­шем.

Несколько затянувшаяся экспозиция в комедии “Ревизор” вызвана стремлением автора пьесы познакомить читателей, зри­телей с картиной жизни одного из уездных городов, раскрыть причины, которые при­вели чиновников во главе с городничим к их роковой ошибке, показать, что движу­щей пружиной действия является страх.

Действие в комедии начинается с со­общения городничим собравшимся чи­новникам о “пренеприятном

известии” – в город едет ревизор из Петербурга “с секретным предписанием”. Но это еще не все: в письме Чмыхова, которое читает вслух городничий, содержится фраза, по­вергающая всех присутствующих в страх. Чмыхов пишет, что ревизор “может при­ехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогни­то…”.

Это заставляет предусмотритель­ного городничего начинать действовать сразу – он считает необходимым дать со­веты каждому из присутствующих чинов­ников. Все его указания поверхностны, касаются лишь внешней стороны дела: по­печителю богоугодных заведений он сове­тует надеть на больных чистые колпаки (“Это можно”, – соглашается Земляни­ка), над кроватями их написать “всякую болезнь” по-латыни, когда заболел, какого дня и числа, и лучше, чтобы больных “бы­ло меньше”; судье Ляпкину-Тяпкину, са­ма фамилия которого говорит об отноше­нии к делу, – убрать из присутственных мест гуся с гусенками, снять арапник со шкафа с бумагами и т. д. Причем каждый его совет сопровождается словами: “Я и раньше хотел вам это заметить, но все как-то позабывал”.

Советы городничего, а позднее указа­ния квартальному (явление IV), высказы­вания самих отцов города свидетельст­вуют о халатном отношении к своим обязанностям, о полной безответственнос­ти, злоупотреблениях на службе. Отсюда и всеобщий страх при приближении опасности – приезда ревизора. Не слу­чайны и реплики городничего, завершаю­щие явления I и II действия первого: “…инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: “А, вы здесь, голубчики!

А кто, скажет, здесь судья?” – “Ляпкин-Тяпкин”. – “А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!..”; “…у меня инкогнито проклятое сидит в голове. Так и ждешь, что вот отворится дверь – и шасть…” Дверь действительно отворяется, и в нее, запыхавшись, вбега­ют Бобчинский и Добчинский с сообщени­ем о “чрезвычайном происшествии”, “не­ожиданном известии”.

Казалось бы, все чиновники уже пре­дупреждены городничим о возможном приезде ревизора, даны указания, вернее, советы, но всех вместе волнует один вопрос: “Где может находиться “инкогни­то проклятое” ?”

Явление III действия первого – завязка, начиная с которой действие развивается стремительно. Сообщение Добчинского и Бобчинского упало на подготовленную поч­ву. По каким же признакам два “городских болтуна” приняли молодого человека, уви­денного в гостинице, за ревизора? Их не­сколько, вполне удовлетворивших взволно­ванных чиновников, ждавших “инкогнито проклятое”: первый, который прежде всего воспринят присутствующими, – денег не платит и не едет; важен и второй: “Недур­ной наружности, в партикулярном платье, ходит этак по комнате, и в лице этакое рассуждение…”

Первая реакция городничего – слова, произнесенные “в страхе”: “Что вы, Господь с вами! это не он!” Но слышит в ответ убедительные возгласы Добчин­ского и Бобчинского: “Он!” “Он, он, ей-богу, он… Такой наблюдательный: все об­смотрел… так он и в тарелки к нам загля­нул”. При известии, что проезжий мо­лодой человек живет в городе уже больше двух недель, городничего охватывает ужас. Как не испугаться: “В эти две неде­ли…

Арестантам не выдавали провизии! На улицах кабак, нечистота!” Новость больше не подвергается сомнению.

Нужно спешно действовать. Достаточно сопоставить ремарки, сопровождающие речь городничего в явлении I и II, с ремар­ками в явлении V, чтобы убедиться, как он взволнован: “Значительно поднимает палец вверх”, “Берет вместо шляпы фут­ляр”, “Вместо шляпы хочет надеть бу­мажный футляр” и др. В его речи одни вопросительные и восклицательные пред­ложения, все указания квартальному да­ются в спешке, в сильном волнении.

Почти все действующие лица (“завязка обнимает не одно-два лица”) реагируют на это неожиданное известие, все в волнении, в панике, каждый спешит хоть что-нибудь исправить в подвластных ему заведениях, у каждого есть свои грехи и “грешки”. Городничий, дав указания квартальному и частному приставу, решает сам отправиться в гостиницу “проню­хать” молодого человека, узнать, что он собой представляет (“Беда, если старый черт, а молодой весь наверху”).

Кажется, уже все действующие лица комедии включились в завязку. Ока­зывается, нет. Последнее явление первого действия – появление Анны Андреевны и Марьи Антоновны. Они тоже взвол­нованы всем происходящим и не хотят уз­нать новости “после”.

Их тоже интересу­ет, каков он – ревизор? Какие у него глаза – черные или нет?

Первое действие заканчивается словами Анны Андреевны: “Скорее, скорее, ско­рее, скорее!” Завязка, таким образом, “об­нимает” все действующие лица: “здесь каждый герой”.