Мотивы предвидения в лирике М. Ю. Лермонтова
1. Переплетение поэзии и пророческого дара в традициях мировой культуры.
2. Видение будущего России в стихотворении “Настанет год, России черный год…”.
3. Мотивы предчувствия близкой гибели в лирике Лермонтова.
Несомненно, что тема предвидения будущего волновала М. Ю. Лермонтова. В романе “Герой нашего времени”, в главе “Фаталист”, события развиваются таким образом, что, пожалуй, способны убедить в существовании предопределения. В лирике Лермонтов также не раз обращался к мотивам зловещего предсказания, иррационального
Вводя в поэтическое произведения мотив пророчества, Лермонтов следовал традиции, восходящей к глубокой древности.
Как известно, в пантеоне древнегреческих богов покровителем поэзии считали Аполлона. Но и знаменитые пифии, пророчицы храма в Дельфах, также являлись жрицами этого божества. В древности и даже в Средневековье поэтический дар расценивался как особый знак высших сил: что же удивительного, если Богу угодно раскрывать перед своими избранниками тайны грядущего?
Поэты нередко
Также стоит подумать и о том, что такое, собственно, поэтическое вдохновение? Древние считали его своего рода одержимостью божеством. Аналогичным образом можно истолковать и состояние провидца, неведомым образом постигшего образы грядущих событий.
Итак, поэзия и предвидение будущего – родники, берущие начало от одного истока. А теперь рассмотрим, как же эти два явления соотносятся в творчестве Лермонтова.
У поэта есть стихотворение, которое так и называется, “Предсказание”. Литературоведы полагают, что оно было написано под влиянием впечатления, произведенного на поэта размахом крестьянских восстаний, существенно усилившихся в 1830 году в связи с эпидемией холеры. “Черным годом” в литературе XVIII-XIX веков обычно называли период пугачевского восстания. Однако ясно, что в стихотворении Лермонтова речь идет не о прошлом, а о будущем!
Исследователи обнаружили в рукописи приписку автора: “Это мечта”. Скорее всего здесь слово “мечта” целесообразнее понимать не как “желаемое”, а как мимолетный образ, беспричинную фантазию. Но сколь пророчески точной оказалась эта мечта!
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь…
Разве не образ это кровавого 1917 года, когда рухнули основы прежнего государственного устройства, когда “низвергнутый” закон потерял силу? “Смерть и кровь” – не намек ли это на ужасы гражданской войны, когда брат воевал против брата? Зловещая картина грядущих потрясений в “Предсказании” дана в развитии, хотя, конечно, это лишь начало, “зарево” великой и жестокой эпохи. Война и разрушение естественным образом приводят к голоду, ведь значительная часть населения занята кровопролитием, а не мирным трудом: “И станет глад сей бедный край терзать”.
Конечно, голод разразится над страной и позже, в эпоху коллективизации, но речь, несомненно, шла об более ранних событиях. Об этом можно догадаться, так как одной из главных примет грядущего “черного года” Лермонтов называет появление “мощного человека” с “булатным ножом”. Поэт рисует вождя грядущей революции в соответствии с легендарными образами Степана Разина и Емельяна Пугачева как могучего детинушку разбойной наружности. Однако слово “мощный” можно понимать не только в смысле физической силы – интеллектуальный гений способен при благоприятствующих обстоятельствах свершить куда больше, чем молодец с “булатным ножом”.
Упоминание о ноже также целесообразно понимать не в буквальном смысле, но как символ начала эпохи многочисленных расправ над противниками нового строя (“красный террор”).
Мотив предвидения судьбы, нависшей над беспечно пирующей толпой, звучит в стихотворении “На буйном пиршестве задумчив он сидел…”. Лермонтов попутно затрагивает и тему судьбы провидца, лишенного возможности спокойно наслаждаться отпущенными мгновениями жизни из-за своего рокового знания:
Он говорил: “Ликуйте, о друзья!
Что вам судьбы дряхлеющего мира?..
Над вашей головой колеблется секира,
Но что ж!.. из вас один ее увижу я”.
В ряде стихотворений поэта звучит мотив предчувствия лирическим героем собственной гибели: “Не смейся над моей пророческой тоскою…”, “Сон” (“В полдневный жар в долине Дагестана…”). Обратим внимание, что в стихотворениях, где пророчество относилось к судьбе страны, повествование велось от третьего лица. Когда же дело касается судьбы отдельной личности, автор ведет речь от первого. Этим он подчеркивает, что отождествляет свою судьбу с судьбой лирического героя, воспринимает его переживания.
И здесь мы сталкиваемся с таинственной особенностью предсказания, вообще слова, произнесенного человеком талантливым, то есть определенного рода творцом. Предсказание, знание о будущих события, конечно, может быть истинным. В то же время образ будущего, сформулированный в словах, способен формировать это будущее.
По крайней мере, многие люди, в том числе и творческие, искренне полагают, что это так. Подобное отношение к слову вполне согласуется с представлением о мощном энергетическом импульсе слова, о котором хорошо сказал Н. С. Гумилев:
В оный день, когда над миром новым
Бог склонил лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
По этой причине некоторые поэты полагают, что не следует от своего лица писать о каких-либо нежелательных событиях, которые происходят или могут произойти. То, о чем ты напишешь, может сбыться, считают сторонники этого поверья. В упомянутых же стихотворениях Лермонтова речь идет по сути дела о собственной гибели.
Правда, в стихотворении “Не смейся над моей пророческой тоскою…” лирический герой полагает, что погибнет “на плахе”, однако этот образ можно рассматривать и символически. В то же время такие словосочетания, как “довременный конец” (то есть ранний), “венец певца”, разве не применимы в отношении самого Лермонтова?
А картина, которую Лермонтов нарисовал в стихотворении “Сон”, разве это не есть образ завершения его земного странствия?
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана.
По капле кровь точилася моя.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...