Мое открытие “серебряного века” русской поэзии

К. Бальмонт, Н. Гумилев, А. Ахматова
Красивое название “серебряный век” заставило меня обратиться к русской поэзии конца XIX – начала XX столетия. Этот удивительный мир поражает своей необычностью, оригинальностью. Человеку, воспитанному на стихах Пушкина, Лермонтова и Некрасова, непросто понять поэтику символистов, акмеистов и футуристов, их идеи, особенный, нетрадиционный взгляд на окружающую действительность и самого себя.

Первым поэтом, открывшим мне неповторимый мир “серебряного века”, стал К. Бальмонт. За удивительную

музыкальность стиха его называли “Паганини русского стиха”. Его произведения воспринимаются как слияние поэзии с музыкой, на стихах Бальмонта, как на нотах, можно ставить музыкальные знаки.
Я мечтою ловил уходящие тени, Уходящие тени погасавшего дня, Я на башню всходил, и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня. Мечта, тени, угасавший день, попытка поймать то, что ушло, остановить время – эти образы помогают поэту выразить мысль о том, что бытие – это лишь тень, а значит, не нужно жалеть об оставленном и ждать будущего. По-моему, читая Бальмонта, убеждаешься в верности старой истины о
том, что человек – это целый мир, который интересен сам по себе. В стихотворениях этого замечательного поэта все внимание сосредоточено на его собственной душе, которая не ищет контакта с окружающим.

В его стихах передаются многообразные оттенки ощущений, переживаний, настроений лирического героя.
Я ненавижу человечество,
Я от него бегу, спеша.
Мое единое отечество –
Моя пустынная душа.
По-моему, вызов и бравада, звучащие в этих словах поэта, не могут скрыть его крайнего одиночества. Создается впечатление, что Бальмонт творит легенду о себе самом. Его часто упрекали в эгоцентризме, в восторженном отношении к самому себе, к своей неповторимости, избранности. “Не для меня законы, раз я гений”, – писал Бальмонт.

Но мне думается, что это высокомерие одиночки – только поза, роль, которую выбрал сам поэт и которую играл не всегда блестяще и убедительно. Ведь холодный, надменный эгоист, вознесшийся над толпой, никогда не смог бы написать таких глубоко человечных, выстраданных строк:
Я насмерть поражен своим сознаньем,
Я ранен в сердце разумом моим.
Я неразрывен с этим мирозданьем,
Я создал мир со всем его страданьем,
Струя огонь, я гибну сам, как дым.
Поэзия Бальмонта по-прежнему жива. Она волнует своей эмоциональностью, одухотворенностью, радостью бытия.
Романтизм мировосприятия характерен для другого замечательного поэта “серебряного века” – Н. Гумилева. В отличие от Бальмонта Гумилев всячески стремится скрыть свой интимный мир за красочными экзотическими картинами, за “маской конквистадора”. Очень трудно, а скорее всего, просто невозможно более или менее полно рассказать о стихах этого поэта. Ведь каждое его стихотворение открывает какую-то новую грань взглядов, настроений, видения мира.

В одном он – певец отваги, риска, смелости. Его “Капитаны” – гимн мужественным людям, бросающим вызов судьбе и стихиям.
Быстрокрылых ведут капитаны –
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель.
Чья не пылью затерянных хартий –
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь.
Но вот энергичный, упругий ритм стиха неожиданно сменяется грустными элегическими строками:
Еще один ненужный день,
Великолепный и ненужный!
Приди, ласкающая тень,
И душу смутную одень
Своею ризою жемчужной.
Стихотворение “Вечер” проникнуто настроением спокойной печали, сожалением о том, что только во сне является поэту “обетованная страна – давно оплаканное счастье”. Но когда я думаю о Гумилеве, то в памяти всплывает прежде всего таинственное озеро Чад, на котором “изысканный бродит жираф”. Почему такой странный, непривычный образ так трогает, завораживает?

Это символ того чудесного, прекрасного и таинственного, в которое нужно верить.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
По-моему, в этом стихотворении содержится резкое неприятие той серой, однообразной, скудной чувствами и событиями действительности, в которой мы живем. Чтобы ощутить всю полноту и радость бытия, нужно самому создать мир, расцветить его яркими красками и звуками и, главное, поверить в его реальность. Но сделать это не под силу обычному человеку, который не может преодолеть свой скептицизм, рассудочность, рационализм.

Такой человек духовно беден: он не способен увидеть и ощутить красоту.
К миру прекрасного нас приобщает и поэзия А. Ахматовой, хотя в ней нет экзотических картин, утонченности языка, изысканности стиля. Несмотря на открытую обыденность и предельную простоту языка, ее стихи поражают внутренней силой чувства и непосредственностью эмоций. При мысли о поэзии Ахматовой сразу приходит слово “любовь”. Встречи и расставания, нежность и самоотверженность, рвущаяся из сердца радость и тихая грусть – все эти разнообразные оттенки любовного чувства я встретила на страницах ахматовских книг.

Правда, любовь у поэтессы редко бывает счастливой. Она несет с собой печаль, бесприютность, трагедию. Но обратимся к стихам Ахматовой, которые гораздо лучше расскажут о любви.
Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мои плечи и грудь в меха.
И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви.
Как я знаю эти упорные
Несытые взгляды твои!
Жгучая мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной, обостренное чувство фальши, разочарование в любимом человеке нашли свое выражение в этом небольшом стихотворении. Любовная лирика Ахматовой воспринимается как огромный роман, в котором переплетаются человеческие судьбы, отражаются все многообразные нюансы интимных отношений. Но чаще всего это рассказы о “таинственных невстречах”, “несказанных речах”, о ком-то “непришедшем”, о чем-то невоплощенном. В стихотворении “Рыбак” развивается тема предчувствия, ожидания любви.

Первое, еще детское чувство властно завладевает девочкой, “что ходит в город продавать камсу”.
Щеки бледны, руки слабы,
Истомленный взор глубок,
Ноги ей щекочут крабы,
Выползая на песок.
Но она уже не ловит
Их протянутой рукой.
Все сильней биенье крови
В теле, раненном тоской.
Лирика Ахматовой раскрывает не только ее духовную жизнь. Она созвучна чувствам и переживаниям людей, жизнь которых осветила любовь, даря и радость, и грусть, и волнения, и страдания.
Поэзия “серебряного века” открыла мне неповторимый мир красоты, добра, гармонии. Она научила видеть прекрасное в обыденном и привычном, заставила прислушаться к себе и к людям. Благодаря знакомству с ней моя жизнь стала богаче и одухотвореннее.

Я почувствовала себя первооткрывателем земли, где царит “союз волшебных звуков, чувств и дум”.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Мое открытие “серебряного века” русской поэзии