Мое мнение о романе Николая Чернышевского “Что делать?”

Всем известное произведение Чернышевского “Что делать?” стало настоящим манифестом русской революции. Придуманный в тюремных застенках, он впервые был опубликован Некрасовым в журнале “Современник”. Что же притягивало и притягивает до нашего времени в данном романе прогрессивно размышляющую часть человечества?

Чернышевский в свое литературное создание ввел словно бы русского Оуэна в юбке. Его Вера Павловна пробует построить в обстановке феодально-капиталистического общества коллективную мастерскую, где сами работницы

устанавливают условия труда и жизни. Впрочем, в подробнейших описаниях мастерской и, особенно в четвертом сне Веры Павловны, проявилась вся незрелость материализма Чернышевского, его склонность к идеалистическому социализму. Действительно, он пытается обрисовать абсолютно идеальный строй – не то что идеальные общественные отношения, но сам идеальный образ жизни.

Ему кажется, что достаточно умозрительно построить некую утопию, и вся дальнейшая эволюция человечества сведется к достижению оной. Впрочем, к несомненным заслугам Чернышевского следует отнести оставленное им право для “чудаков” жить

так, как им нравится. В той части, где Чернышевский не пытается точно описать детали будущего строя, ему удалось построить вполне цельное здание социализма, где сами работающие распоряжаются средствами производства.

Однако роман “Что делать?” состоит не из одной социалистической идеи, хотя последняя и занимает в нем центральное место. Кроме утопических мечтаний о будущем, в романе присутствует и довольно серьезный анализ настоящего. Чего стоит хотя бы такое замечание о людях, делающих зло лишь по необходимости как-то жить. Эти люди будут творить добро, если зло перестанет быть выгодным.

Читатель без всякого труда совершает в своем сознании следующий шаг – шаг к пониманию социальной природы всякого зла.

Но помимо описаний настоящего и будущего в романе есть еще образы людей будущего. Скажем, вся жизнь Лопухова есть готовность принести себя в жертву за счастье близких людей. Хотя за его жертвоприношениями нет ни тени “геройства”, он такой же эгоист, как и Кирсанов, и Вера Павловна. Но Чернышевский считает их обыкновенными представителями нового человечества.

И, чтобы подчеркнуть эту их обычность, он вводит в роман образ Рахметова. Вот это – действительно служитель идеи, ограничивший себя строгими правилами. Как ригорист, он хочет доказать, что добивается свободы лишь по убеждению, а не во имя удовлетворения своих страстей.

Он заслуживает, пожалуй, преклонения; впрочем, я склонен полагать, что преклонение было бы ему противно.

Таковы новые люди, к которым Чернышевский “к сожалению, не принадлежит”. “Безнравственно” – изрекает некий “проницательный” ханжа. “Молодец, порадуй еще словечком”, – хвалит его автор. Ему плевать на мораль и нравственность, придуманные для закабаления личности. Он признает лишь одну мораль – мораль свободы, и лишь одну нравственность – нравственность равенства.

Кстати, раз уж мы вспомнили о “проницательном читателе”, надо поговорить о достоинствах романа, которые он имеет в художественном плане.

Роман читается очень легко, а простота восприятия, несомненно, есть одна из главнейших ценностей художественного произведения. Между прочим, следует обратить внимание на интереснейший факт: в романе практически отсутствуют выражения, устаревшие за последние сто двадцать пять лет.

Никто еще до Чернышевского в русской, да и мировой художественной литературе не сказал таких поэтически проникновенных слов о революционере, о социалисте. В заключительной главе романа, “Перемена декораций”, высказана уверенность в близости революционного переворота. Всем существом своим опальный автор “Что делать?” ждал революцию в России, приветствовал ее, прославлял ее деятелей.

Чутьем большого художника-реалиста и мыслителя Чернышевский понял, что только рельефный образ с наибольшей полнотой выразит сущность русского революционера – тогда еще “экземпляра… редкой породы” – и окажет сильное воспитательное воздействие на читателя.

Блестящее издевательство над “проницательным читателем” продолжается на протяжении всего повествования. Несчастному тычут в нос сюжетными штампами, забивают рот салфеткою, изгоняют вон. Мало того, его изнуряют глубиною безнравственности героев и автора, а в результате сложная смесь психологического романа и революционной программы, каковой является “Что делать?”.

Вообще роман написан с большим талантом и редкой хитростью. Только дурак не сможет понять истинный смысл романа: однако же, царские цензоры были как раз дураками. И Чернышевский знал это лучше многих других.

Он оказался прав. “Что делать?” был пропущен цензурой и отлично понят читателями журнала “Современник”.

На примере Рахметова изображены самые существенные стороны характера появлявшегося в России вида профессионального революционера, с его неуклонной волей к борьбе, возвышенным этическим великодушием, беспредельной верностью своему народу и Родине. Жестокая общественная борьба, возникшая около “Что делать?” и созданных Чернышевским типов “новых людей”, озлобленные наскоки противников на создателя революционного романа и неподдельная благодарность приверженцев и союзников явственно вскрывают политическое существо образа Рахметова.

Анализ данного произведения не предполагает целью видоизменить общественные или политические ценности. Суть не в социализме, капитализме и коммунизме. “Что делать?” – это произведение об отыскивании пути для освобождения всего народа. И не так важно, что автор находит этот путь только в социалистическом общественном строе.

Литературоведческая ценность романа огромна, роман “Что делать?” пробуждает в нас наилучшие склонности, подобно роману Войнич “Овод”, но политическая подоплека его еще больше отдалена от нынешних проблем и задач.