Мистические мотивы в творчестве М. А. Булгакова

1. Мистицизм в русской литературе.
2. Образы Бога и дьявола в романе.
3. Люди и нечистая сила.
Прежде чем обратиться к рассмотрению мистических мотивов в творчестве М. А. Булгакова, следует сначала более или менее четко определить, что понимается под словами “мистика” и “мистицизм”. Толковый словарь русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой дает следующие определения:
“Мистика – 1. Вера в божественное, в таинственный, сверхъестественный мир и в возможность непосредственного общения с ним. 2. Нечто загадочное, необъяснимое”.

/> “Мистицизм – мистическое мировоззрение, склонность к мистике”.
Как религиозно-философское направление мистицизм опирается на убежденность в том, что разум не способен объективно постигать подлинную реальность – подобное возможно лишь благодарю интуитивно-чувственному переживанию.
В русской литературе до Булгакова уже имелись весьма богатые традиции мистицизма – достаточно вспомнить Н. В. Гоголя и его “Вечера на хуторе близ Диканьки”. Как и в произведениях Гоголя, представители потустороннего мира свободно расхаживают среди людей, занимаясь собственной деятельностью: однако в отличие от гоголевских персонажей аналогичного порядка Воланд и его свита сталкиваются со стойким неверием большинства людей в существование рая и ада, Бога и черта. Но если их это и удивляет, то не настолько, чтобы помешать им осуществлять свои планы.
В “Мастере и Маргарите” Булгакова, однако, появляется мотив, которого не было у Гоголя: это тема земной жизни Бога, Иисуса Христа, или Иешуа Га-Ноцри, как он именуется в романе Мастера. Но если события, в которых принимают участие Воланд и его соратники, происходят в настоящем времени, современном автору произведения, то посещения этого грешного мира Богом с хронологической точки зрения относится к прошлому. В то же время повествование о Понтии Пилате и его встрече с бродячим философом, в котором с первого взгляда трудно разглядеть божественное начало, предстает в воображении читателя так, словно все описываемое Мастером происходило недавно или же происходит сейчас. Конечно, в историческом романе так и должно быть – описываемая эпоха должна стать близкой и понятной читателю.

Но роман о Понтии Пилате не просто исторический роман. В том и заключается особенность евангельских событий, что они, произойдя однажды, живут в вечности – в душах людей, в символах богослужения.
Можно сказать, что события начала новой эры и 20-х годов XX века происходят параллельно – конечно, не в хронологическом, а в философском измерении. Следует отметить, что образы Бога и дьявола в романе Булгакова весьма далеки от традиционного, хрестоматийного изображения этих запредельных фигур.
Булгаков сохранил ряд канонических характеристик Христа: его способность к исцелению людей, его рассуждения об истине и грядущем царстве, о том, что прокуратору лишь кажется, что он имеет власть над его жизнью. Однако многие значимые моменты земной жизни богочеловека Булгаков искажает. Например, в романе Мастера Иешуа – сын неизвестных родителей, у него не было торжественного входа в Иерусалим. Да и его разговор с прокуратором Иудеи далек от евангельских свидетельств: согласно Матфею, Иисус ни слова не сказал Пилату, Марк и Лука указывают лишь но то, что Христос утвердительно ответил на вопрос Пилата, Он ли Царь Иудейский, и только Иоанн приводит вариант более пространного разговора.

Вероятно, именно версию Иоанна Булгаков взял за основу. Однако в Евангелие от Иоанна Христос дает весьма лаконичные ответы, в то время как Иешуа Га-Ноцри отвечает весьма подробно. Различен и тон: евангелисты в своем повествовании стремились подчеркнуть божественное величие Христа, а Булгаков, несомненно, выдвинул на первый план человеческую составляющую Воплощенного Слова.

Лишь в конце повествования – не романа о Пилате, а романа “Мастер и Маргарита” – проявляется божественное всевластие Христа, когда по намекам Воланда становится ясно, кто принял участие в судьбе верных любовников и злополучного прокуратора.
Образ Воланда и его свиты также сильно отличается от многих других изображений нечистой силы в литературе. Пожалуй, более всего Воланд схож с гетевским Мефистофелем – та же способность к перевоплощению (он то профессор, то рыцарь со звездными шпорами), остроумие, своеобразный юмор. Однако, судя по всему, у Воланда не наблюдается хрестоматийной для чертей страсти к коллекционированию всех человеческих душ, которые только оказываются поблизости.

По крайней мере на главных героев романа это не распространяется. Как ни странно, но Воланд принимает участие в судьбе Мастера и Маргариты бескорыстно (что немыслимо для обычных, нормальных чертей, как их принято представлять).
Однако намек на то, что Иешуа и Воланд обсуждали судьбу Мастера и Маргариты, а также Пилата, снова заставляет вспомнить “Фауста” И. В. Гете, где в прологе беседуют Бог и Мефистофель. Но если в “Фаусте” складывается впечатление, что и силы Света, и силы Тьмы рассматривают героя как игрушку, в “Мастере и Маргарите”, наоборот, и те, и другие оказываются на стороне верных любовников.
Но вернемся к определению мистицизма – познания истины посредством общения со сверхъестественным… И здесь мы сталкиваемся с тем, что для большинства людей Бог и дьявол остаются неузнанными, хотя бы человек и видел их воочию. Причем весьма часто проблема заключается в самом человеке, который упорно отрицает существование потусторонних сил.

А кто-то и просто не выдерживает столкновения с тайной, которую постичь разумом невозможно по определению.