Мир идей в судьбе русской литературы золотого века

Философия – наука “для немногих”. Поэтому трудно поверить, что философские идеи способны влиять не только на литературу, но и на исторические судьбы целых народов. Однако рожденные в тиши кабинетов, обсуждаемые в узком кругу, эти идеи постепенно овладевают умами и начинают руководить действиями все большего числа людей.

Так от камня, брошенного в воду, идут концентрически расширяющиеся круги, захватывая все большее пространство.
Как это часто бывает, ключевое событие культурной истории Европы XVIII столетия, многое предопределившее

и в жизни людей пушкинской эпохи, произошло как бы случайно, благодаря внешним обстоятельствам.
В 1740 году один парижский издатель задумал перевести на французский язык “Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел” англичанина Э. Чемберса. После ряда неудач он в 1747 году поручил перевод знаменитому французскому философу Дени Дидро и математику, механику и мыслителю Жану Лерону Д’Аламберу; они же предпочли полностью переработать английский оригинал. Кто мог тогда предположить, какими глобальными историческими последствиями обернется эта чисто коммерческая затея?
Неспешно, с перерывами (в том числе вынужденными) авторы готовили к печати том за томом, пока в 1759 году не вышел указ о приостановке издания. В королевском декрете говорилось, что “Энциклопедия” служит прогрессу наук и искусств, но слишком велик вред, наносимый ею религии и общественной морали. Среди энциклопедистов (так вскоре стали называть авторов “Энциклопедии”) были и правоверные католики, и протестанты; но в большинстве своем они и впрямь были скептиками. Отказываясь от традиционных христианских представлений о цели человеческой жизни, об устройстве общества, они не просто скрыто или явно спорили с церковью по частным вопросам, но создавали совершенно новую, нерелигиозную картину мира.

До сих пор словно само собой разумелось, что человеческая жизнь должна быть посвящена главной цели – загробной встрече с Богом, а человек призван следовать социальным традициям, которые освящены веками. Энциклопедисты предложили противоположный принцип: человек должен критически размышлять обо всем на свете, лишь так он может осуществить свое человеческое предназначение. Причем в пределах земной истории, не дожидаясь прихода Царства Божия. А потому он не только вправе, но и обязан менять ее ход по своему усмотрению.

Так возникло представление об истории как поступательном движении навстречу общественному благу, то есть как о прогрессе.
Поначалу эти рассуждения оставались вольной игрой философского ума; энциклопедисты громко посмеялись бы над теми, кто решил, что они готовят политический переворот. Монархия вовсе не казалась им окончательно устаревшей формой правления; только в одной статье “Энциклопедии” – “Женева” – прославлялась республика. Да и то авторы оговаривались, что такое устройство подходит лишь для маленькой страны. Склонность вельмож к роскоши они порицали, однако буржуазное третье сословие тоже не идеализировали.

Ho при всем том они утверждали право подданных на сопротивление деспотам и “обязывали” королей подчиняться закону. Объективно статьи энциклопедистов таили в себе мощную революционную энергию – этого-то и опасалась королевская власть… Спустя годы молодой Пушкин повторит эту мысль энциклопедистов в оде “Вольность”:
Владыки! Вам венец и трон
Дает Закон – а не природа.
Стоите выше вы народа,
Ho вечный выше вас Закон!
Однако же остановить первое издание “Энциклопедии” не удалось. Оно разрослось до 28 томов. Книги тогда были неимоверно дороги – и все-таки более 4000 экземпляров сразу разошлись.

Потребовалось новое издание, затем еще и еще одно; цена книг постепенно снижалась: рос тираж, уменьшался формат, сокращалось число иллюстраций, удешевлялась бумага. “Энциклопедию” начали переводить на иностранные языки; особенной популярностью пользовалась она в России. С 1767 по 1805 год в Петербурге и Москве вышло 29 отдельных сборников со статьями энциклопедистов.
А во Франции детище Д’Аламбера и Дидро постепенно спускалось из высших слоев в низшие: “Энциклопедию” читали, обсуждали провинциальные дворяне, состоятельные буржуа, нотариусы, учителя. Именно эти слои общества сыграют самую заметную роль в подготовке Французской революции. В 1789 году, когда ситуация во Франции накалилась до предела, вышло пятое издание “Энциклопедии”.
Так философский труд подготовил почву для колоссальных потрясений общества: меняя психологию людей, их представления о жизненных ценностях, он невольно обосновывал необходимость перемен, которые не замедлили произойти.