Мир идей в судьбе русской литературы золотого века
Философия — наука «для немногих». Поэтому трудно поверить, что философские идеи способны влиять не только на литературу, но и на исторические судьбы целых народов. Однако рожденные в тиши кабинетов, обсуждаемые в узком кругу, эти идеи постепенно овладевают умами и начинают руководить действиями все большего числа людей.
Так от камня, брошенного в воду, идут концентрически расширяющиеся круги, захватывая все большее пространство.
Как это часто бывает, ключевое событие культурной истории Европы XVIII столетия, многое предопределившее
В 1740 году один парижский издатель задумал перевести на французский язык «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел» англичанина Э. Чемберса. После ряда неудач он в 1747 году поручил перевод знаменитому французскому философу Дени Дидро и математику, механику и мыслителю Жану Лерону Д’Аламберу; они же предпочли полностью переработать английский оригинал. Кто мог тогда предположить, какими глобальными историческими последствиями обернется эта чисто коммерческая затея?
Неспешно,
До сих пор словно само собой разумелось, что человеческая жизнь должна быть посвящена главной цели — загробной встрече с Богом, а человек призван следовать социальным традициям, которые освящены веками. Энциклопедисты предложили противоположный принцип: человек должен критически размышлять обо всем на свете, лишь так он может осуществить свое человеческое предназначение. Причем в пределах земной истории, не дожидаясь прихода Царства Божия. А потому он не только вправе, но и обязан менять ее ход по своему усмотрению.
Так возникло представление об истории как поступательном движении навстречу общественному благу, то есть как о прогрессе.
Поначалу эти рассуждения оставались вольной игрой философского ума; энциклопедисты громко посмеялись бы над теми, кто решил, что они готовят политический переворот. Монархия вовсе не казалась им окончательно устаревшей формой правления; только в одной статье «Энциклопедии» — «Женева» — прославлялась республика. Да и то авторы оговаривались, что такое устройство подходит лишь для маленькой страны. Склонность вельмож к роскоши они порицали, однако буржуазное третье сословие тоже не идеализировали.
Ho при всем том они утверждали право подданных на сопротивление деспотам и «обязывали» королей подчиняться закону. Объективно статьи энциклопедистов таили в себе мощную революционную энергию — этого-то и опасалась королевская власть… Спустя годы молодой Пушкин повторит эту мысль энциклопедистов в оде «Вольность»:
Владыки! Вам венец и трон
Дает Закон — а не природа.
Стоите выше вы народа,
Ho вечный выше вас Закон!
Однако же остановить первое издание «Энциклопедии» не удалось. Оно разрослось до 28 томов. Книги тогда были неимоверно дороги — и все-таки более 4000 экземпляров сразу разошлись.
Потребовалось новое издание, затем еще и еще одно; цена книг постепенно снижалась: рос тираж, уменьшался формат, сокращалось число иллюстраций, удешевлялась бумага. «Энциклопедию» начали переводить на иностранные языки; особенной популярностью пользовалась она в России. С 1767 по 1805 год в Петербурге и Москве вышло 29 отдельных сборников со статьями энциклопедистов.
А во Франции детище Д’Аламбера и Дидро постепенно спускалось из высших слоев в низшие: «Энциклопедию» читали, обсуждали провинциальные дворяне, состоятельные буржуа, нотариусы, учителя. Именно эти слои общества сыграют самую заметную роль в подготовке Французской революции. В 1789 году, когда ситуация во Франции накалилась до предела, вышло пятое издание «Энциклопедии».
Так философский труд подготовил почву для колоссальных потрясений общества: меняя психологию людей, их представления о жизненных ценностях, он невольно обосновывал необходимость перемен, которые не замедлили произойти.