“Метель” А. С. Пушкина: . план анализа

1. ТЕМА-I. “…Даже самые мелкие части в произведении должны быть между собою согласованы и образовывать художественное единство. Объединяет же все части произведения между собой тема, или предмет Сочинения.

Темой называется то, о чем говорится в сочинении” (Б. Томашевский). Если следовать этому определению, тема “Метели” – превратности любви.

Именно эту тему развивают фабула и сюжет новеллы.

2. ФАБУЛА. “Все события, связанные с основным происшествием, все поведение и все поступки лиц, принимающих участие в действии,

составляют то, что называется фабулой. Состав фабулы совершенно зависит от того, в каком порядке и как будет об этих событиях сообщено автором. Одна и та же фабула допускает множество различных способов изложения.

Когда задумывается фабула, то обращается внимание только на самые события, как бы происходившие на самом деле, на их взаимную связь, на причины и следствия. Фабула обычно представляет собой цепь событий, совершающихся среди определенного круга лиц. Если фабула задумана правильно, то эти события должны быть такого рода, чтобы они естественно развивались одно из другого” (Б.

Томашевский).

Фабула “Метели” анекдотична (Ю. Тынянов: “…Анекдот как своеобразная программа является сюжетною основой его новелл”), с традиционным набором нарративных элементов: “влюбленные” (богатая невеста-бедный жених); “препятствие” (запрет родителей), “бегство”; “препятствие” (метель); “qui pro quo” (“ошибка”); “влюбленные” (“первая” невеста-“блестящий” жених); “тайное препятствие” (“узы брака”); “счастливое совпадение”; “happy end”.

3. СЮЖЕТ. “Сюжет представляет собою разработанную схему произведения в противоположность фабуле, которая является схемой события”. От автора зависит степень подробности при изложении тех или иных событий фабулы; Порядок изложения этих событий; большее или меньшее “освещение” самих событий и их причин (степень читательской осведомленности или неведения насчет событий фабулы); характер распределения описаний и вообще всех отступлений от фабулы; выделение или затушевывание определенных моментов фабулы; выбор “фигуры” повествователя и точки зрения. “Произведенное таким образом распределение развивающих тему эпизодов и сцен представляет собою сюжет произведения” (Б. Томашевский). Отметим два наиболее существенных момента в сюжете “Метели”:

А) За счет “фигуры умолчания” в новелле создается “таинственная ситуация”: до самой развязки не известно, что узнал Владимир на дворе священника (“Какое известие ожидало его!” Какое же? Умолчание), каков секрет “полусумасшедшего письма”, полученного родителями Марьи Гавриловны от “несчастного” Владимира, в чем причина молчания Бурмина, оттягивающего решающее объяснение, и так далее. Тайна, согласно устойчивой нарративной схеме, объясняется только в самом конце новеллы.
б) Сюжет “Метели” дан с двойным опосредованием: во-первых, он изложен от лица помещика Белкина (Г. Гуковский: “…Все пять повестей написаны якобы И. П. Белкиным, то есть одним и тем же лицом, наложившим на них один и тот же отпечаток своего простодушного взгляда на вещи”); во-вторых, самому Белкину он рассказан девицей К. И. Т. (увиден глазами “девицы К. И. Т.”, рассказавшей повесть Белкину, явно “уездной барышни”).

4. СИСТЕМА ПЕРСОНАЖЕЙ. В первой части новеллы система персонажей кажется построенной по схеме: “протагонисты-антагонисты-помощники”.

Протагонисты – влюбленная пара (Марья Гавриловна и Владимир), антагонисты – препятствующие их любви родители богатой невесты Марьи Гавриловны (Гаврила Гаврилович Р и его жена – Прасковья Петровна), помощники – все те, кто устраивает их побег и готовит несостоявшееся венчание, – жадринский священник, сорокалетний корнет Дарвин, “землемер Шмит в усах и шпорах”, “сын капитан-исправника, мальчик лет шестнадцати, недавно поступивший в уланы” (свидетели), кучер Терешка, горничная Марьи Гавриловны, крестьяне, помогающие Владимиру найти Жадрино. Во второй части (после отбивки: “А ничего”) привычная расстановка персонажей разрушена, а устойчивые читательские ожидания обмануты: ни антагонистическая роль родителей, ни романтический любовный треугольник (с появлением блестящего полковника Бурмина) не состоялись. Родители оказываются не против брака Марьи Гавриловны и Володи (что дискредитирует и сам “побег”); браку Марьи Гавриловны и Бурмина препятствует вовсе не романтическая память первой о погибшем возлюбленном. Новое представление о расстановке персонажей достигается через эпиграф из “Светланы” Жуковского с ее мотивом “призрачного” жениха: невеста-“призрачный жених”-“подлинный жених”.

Кто же из двух женихов (Владимир или Бурмин) призрачный и кто подлинный? Загадка, но заданная не по романтическому шаблону. По романтическому канону, призрачным должен быть “ложный” жених Бурмин, с соответствующими атрибутами (ночь, метель).

И здесь ожидания обмануты: призрачным оказывается как раз Владимир, все действия которого определяются литературными штампами – и так и остаются как бы “выдуманными”; Бурмин же, чье поведение тоже согласовано с литературными образцами (“интересная бледность”, St. Preux из “Новой Элоизы” Руссо), при этом находится в полном согласии с бытом и его предписаниями. Быт, а не литература в итоге становится решающей инстанцией новеллы – быт, которому принадлежат остальные персонажи новеллы; быт, для которого всей этой “литературной” истории с побегом словно бы и не было (о ней так и не стало известно; так была ли она? – ответом является данная отдельным абзацем отбивка “А ничего”).

В итоге расстановка персонажей такова: любовный треугольник и быт.

5. ТЕМА-II. На новом уровне вернемся к вопросу о теме: какова глубинная тема новеллы? Ответ: “Быт и литературность”.

Как реализуется эта тема, станет понятно при рассмотрении композиции произведения.

6. КОМПОЗИЦИЯ. Композиция определяется отношением всех конструктивных элементов произведения к его целому. Какие же конструктивные элементы являются определяющими в “Метели”?

Литературные цитаты, отсылки и намеки, иронически сопоставленные с бытовыми реалиями. Реминисценции и эпиграф отсылают нас к “Леоноре” Бюргера, “Светлане” Жуковского и новелле В. Ирвинга “Жених-призрак”; в словах, жестах и поступках героев даны пародийные отсылки к романтическим и сентименталистским литературным схемам. Композиция “Метели” построена на последовательном сталкивании двух планов – быта и литературности.

Отсюда – конфликт.

7. КОНФЛИКТ. Комический эффект новеллы достигается благодаря постоянному подчеркиванию несоответствия литературных поведенческих штампов и бытового уклада. Вот как об этом пишет Н. Берковский: “Маленькие вещи, издали предостерегающие романтических любовников, потому становятся весомы, что они ознаменовывают весь строй и уклад жизни, всю традиционную, обычную Россию, с которой не совладать кому-то, выступившему отдельно и ради одного себя Герою, преследующему свои скромные цели, напрасно кажется, что ничего не стоит завоевать лежащее перед ним маленькое пространство. Под обличьем близкого и доступного скрываются неподатливые, крупные, типические для традиционного быта величины.

В “Метели” это по-особому подчеркнуто. Владимир Николаевич заблудился на крохотном куске земли, пятиверстный путь до Жадрина превращается в нескончаемое кружение по снегу и метели, и все в сторону. Узенькая площадь внезапно расширяется, и общим законам жизни – “судьбы” – дано достаточно места, чтобы они могли разыграться, как это им свойственно”.

Отсюда – “никчемность и бесплодность авантюры” – европейского авантюрного сюжета на русской почве. Даже стихия (метель) – не на стороне романтической литературности, а на стороне быта.

8. ИДЕЯ. Идея “Метели” – самоотрицание новеллы; победа бытового уклада над литературной интригой. Ирония здесь в том, что победа эта достигается путем невероятных, подчеркнуто литературных совпадений. “В новелле “Выстрел” выстрел никого не убивает, в новелле “Метель” похититель никого не похитил, а намеченная к похищению вернулась домой “Но возвратимся к добрым ненарадовским помещикам и посмотрим, что у них делается. А ничего…”” (Н.

Берковский).