Мерчуткина – характеристика персонажа

Произведение: Юбилей

МЕРЧУТКИНА – центральный персонаж “шутки в одном действии” А. П. Чехова “Юбилей” (1891), написанной по мотивам рассказа “Беззащитное существо” (1887), где героиня появляется под фамилией Щукина в лице “просительницы в допотопном салопе, очень похожей сзади на большого навозного жука”. Среди литературных предшественниц М. гоголевская “дубинноголовая” Коробочка (обеих примечательно зовут одним именем – Настасья: чеховская – Федоровна, гоголевская – Петровна). Но образ М. – символа

тупоумия и сокрушающего напора – восходит еще и к персонажам восточнославянской мифологии: кикиморе или злыдне. Модификация злых духов воплотилась в собственной чеховской “мифологии” в некий устойчивый тип домашней мучительницы – “сварливой жены”.

Таковы многочисленные безымянные “дражайшие половины” из ранних рассказов: жена Ребротесо-ва из “Невидимых миру слез”, Верочка из “Новогодней пытки”, свояченица Дашенька из рассказа “Неосторожность”, мать невесты из “Свадьбы”, жена Нюхина и т. д. М. – классическая “сварливая жена”, необузданная энергия которой

оказывает разрушающее воздействие на внешний мир. В этом смысле легко угадывается литературная “внучка” чеховской героини: Чума-Аннушка из “Мастера и Маргариты”. М. способна достичь любой, даже самой нелепой цели.

В данном случае ей нужна сумма в двадцать четыре рубля тридцать шесть копеек, которую уволенный с прежнего места работы муж брал под поручительство сослуживцев. Веский аргумент (“нешто он мог без моего согласия брать?”) побуждает М. добиваться возмещения высчитанных из жалованья денег. И она получает на шестьдесят четыре копейки больше от обезумевшего управляющего банком Шипучина (шестая по счету инстанция), готового заплатить больше – только бы освободиться от зловредной старухи.

Автохарактеристике героини (“Я женщина бедная, только и кормлюсь жильцами… Я слабая, беззащитная. От всех обиду терплю и ни от кого доброго слова не слышу”) комически не соответствует ее активность и непробиваемость, абсолютный “комплекс полноценности” и склонность к своеобразной доверительности (“Кофей сегодня пила, и без всякого удовольствия”).

М. замечательно адаптирована в социуме: она точно знает, в частности, кто – “ваше превосходительство”, а кто – “скважина”. Лежащая на поверхности анекдотичность сре-жиссированной героиней ситуации может быть осмыслена и как своеобразное предчувствие автором атмосферы абсурдистского балагана в театре XX века. Идиотизм М. абсолютен и по-своему гениален: она оказывается не только органическим тактиком, но и стратегом.

Получив двадцать пять рублей и доведя до полупомешательства обитателей банка, она не унимается: “Ваше превосходительство, нельзя ли моему мужу снова на место поступить?” Знаменитая создательница образа М. на сцене и на экране – актриса МХАТа А. П. Зуева (1944).

МЕРЧУТКИНА – центральный персонаж “шутки в одном действии” А. П. Чехова “Юбилей” (1891), написанной по мотивам рассказа “Беззащитное существо” (1887), где героиня появляется под фамилией Щукина в лице “просительницы в допотопном салопе, очень похожей сзади на большого навозного жука”. Среди литературных предшественниц М. гоголевская “дубинноголовая” Коробочка (обеих примечательно зовут одним именем – Настасья: чеховская – Федоровна, гоголевская – Петровна). Но образ М. – символа тупоумия и сокрушающего напора – восходит еще и к персонажам восточнославянской мифологии: кикиморе или злыдне. Модификация злых духов воплотилась в собственной чеховской “мифологии” в некий устойчивый тип домашней мучительницы – “сварливой жены”.

Таковы многочисленные безымянные “дражайшие половины” из ранних рассказов: жена Ребротесо-ва из “Невидимых миру слез”, Верочка из “Новогодней пытки”, свояченица Дашенька из рассказа “Неосторожность”, мать невесты из “Свадьбы”, жена Нюхина и т. д. М. – классическая “сварливая жена”, необузданная энергия которой оказывает разрушающее воздействие на внешний мир. В этом смысле легко угадывается литературная “внучка” чеховской героини: Чума-Аннушка из “Мастера и Маргариты”. М. способна достичь любой, даже самой нелепой цели. В данном случае ей нужна сумма в двадцать четыре рубля тридцать шесть копеек, которую уволенный с прежнего места работы муж брал под поручительство сослуживцев.

Веский аргумент (“нешто он мог без моего согласия брать?”) побуждает М. добиваться возмещения высчитанных из жалованья денег. И она получает на шестьдесят четыре копейки больше от обезумевшего управляющего банком Шипучина (шестая по счету инстанция), готового заплатить больше – только бы освободиться от зловредной старухи. Автохарактеристике героини (“Я женщина бедная, только и кормлюсь жильцами…

Я слабая, беззащитная. От всех обиду терплю и ни от кого доброго слова не слышу”) комически не соответствует ее активность и непробиваемость, абсолютный “комплекс полноценности” и склонность к своеобразной доверительности (“Кофей сегодня пила, и без всякого удовольствия”). М. замечательно адаптирована в социуме: она точно знает, в частности, кто – “ваше превосходительство”, а кто – “скважина”. Лежащая на поверхности анекдотичность сре-жиссированной героиней ситуации может быть осмыслена и как своеобразное предчувствие автором атмосферы абсурдистского балагана в театре XX века.

Идиотизм М. абсолютен и по-своему гениален: она оказывается не только органическим тактиком, но и стратегом. Получив двадцать пять рублей и доведя до полупомешательства обитателей банка, она не унимается: “Ваше превосходительство, нельзя ли моему мужу снова на место поступить?” Знаменитая создательница образа М. на сцене и на экране – актриса МХАТа А. П. Зуева (1944).