Маяковский – поэт-новатор (первый вариант)
…Создание правил – это не есть сама по себе
Цель поэзии, иначе поэт выродится в схоласта,
Упражняющегося в составлении правил для
Несуществующих или ненужных вещей и положений.
В. Маяковский
Их было четверо, великих храбрецов, которые осмелились покинуть протоптанные пути и пойти по поэтическому бездорожью. Два признанных и почитаемых и два отрицаемых или, по крайней мере, подлежащих дискуссии.
Тредиаковский, Пушкин, Некрасов, Маяковский… Они заменили приемы и поэтический словарь предшественников более демократичным,
Некрасов отгранит трехсложные стопы и введет в словарь поэзии неуклюжий крестьянский говор. Маяковский же откроет новую систему стихосложения и даст слово “улице безъязыкой”.
Правда, уже у Пушкина можно встретить поэтические опыты в этом роде, и он предсказывал, что появится поэт,
В основе стихотворения Маяковского – ритм изображаемого события:
Я недаром вздрогнул.
Не загробный вздор. В порт, Горящий, Как расплавленное лето, Разворачивался и входил Товарищ “ТеодорНетте”.Неужели нет здесь картины входа судна в порт: два грубых привальных гудка, потом медленный поворот корпуса и после паузы сдвоенный удар якоря о воду?
Вторым открытием Маяковского была пауза как ритмическая единица стиха. Даже у Пушкина “ползают ужи”, то есть вставляется слово “уж”, чтобы получить нужную стопу, нужную длительность: “Читатель ждет уж рифмы “младость””. Теперь стопы не то чтобы отменяются, а просто уже не господствуют в строке.
Не надо больше подсчитывать Порядок и количество ударных и безударных слогов. Важен только счет ударных слогов, вокруг которых группируются безударные.
То, что поражает обычно читателя – лесенка, – самая неважная часть стиля Маяковского. В черновиках поэт обходился без нее и без знаков препинания, но при печати настаивал на “ступеньках”: он был убежден, что знаков препинания мало для правильной передачи интонации. Стихия Маяковского – это стихия устной речи. Не читать по складам, а слушать “агитатора, горлана-главаря” и вместе с ним переживать поэтические озарения или мучиться в поисках нужного слова, которого просто нет в языке и которое нужно родить “в муках ночей… величием равное Богу”.
Устная речь привела и к “новой” рифме, именуемой “бедной”, или составной, или ассонансной, просто живущей в течении живого слова.
В поцелуе рук ли, губ ли, В дрожи ль тела близких мнеКрасный цвет моих республикТоже должен пламенеть. В раздетом бесстыдстве, в боящейся дрожи ли, Но дай твоих губ неисцветную прелесть. Мы с сердцем ни разу до мая не дожили, А в прожитой жизни лишь сотый апрель есть.
На месте условных поэтических чувствований, пришедших еще из манерного XVIII века, Владимир Владимирович воздвигает “громаду-любовь и громаду-ненависть” – точно по прозрению Некрасова: “То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть”.