Любимые страницы второго тома романа Л. Н. Толстого “Война и мир”

“Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – говорит Пьер. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот все, что можно про нее сказать”. Такой ответ услышала Марья Болконская, попросившая его рассказать о Наташе Ростовой.

Секрет обаяния этой героини Толстой показал через богатство ее натуры.
Общая любимица семьи, Наташа, переполненная к окружающим ее людям любовью, лаской и радостью, с первых страниц романа поселяется в душе читателя. Сначала это “зелье-девка”,

“казак”, потом “замечательно хорошенькая девушка”, в конце произведения не “просто человек”, а “совсем другое, высшее” (по мнению Пьера), примерная жена и мать, которая “до крайности доводит свою любовь к мужу и детям”.
Один из секретов очарования героини в том, что у нее есть свой мир, который Толстой постепенно раскрывает нам.
Наташа – дворянка, аристократка. Однако, вращаясь в дворянской среде, она всем существом своим близка к народу и его поэзии. Народная музыка, песни и пляски захватывают ее. В Михайловке она замирает, слушая, как дядюшка исполняет на гитаре русскую песню “По улице мостовой”.

Страстное желание сплясать подхватывает героиню. “Ну, ну, голубчик, дядюшка, – Еумоляющим голосом застонала Наташа”.
Этот эпизод меня пленил больше всего. “Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движенье плечами и стала”.
Я вместе с Николаем и присутствующими там испугалась за героиню, волнуясь, “что она не то сделает”. “Она сделала то самое и так точно, что Анисья ФедоровнаЕ прослезилась”.
Пляску Наташи Толстой изображает как инстинктивное проникновение в сокровенные тайны народной души, которое смогла осуществить эта “графинечка”, танцевавшая только салонные танцы с шалями и никогда не плясавшая народные.
Больше всего меня, как и Анисью Федоровну, дядюшку, поражает, как Наташа “умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке”.
Вместе с Толстым я не перестаю удивляться, “где, как, когда, всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, – эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, – этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, неизучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка”.
В развитии характера Наташи играли роль не только семья, воспитание и близкие ей люди, но и русские обычаи, традиции, нравы народной жизни, с которыми был тесно связан быт Ростовых.
Музыкальная одаренность Наташи раскрылась в новом качестве в Михайловке, где она всей душой наслаждалась чисто русским, деревенским бытом, игрой и пением дядюшки, который “пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение и заключается только в словах, что напев – так только, для складу”.
В образе Наташи Ростовой поэтизируются народные элементы, сохранившиеся еще кое-где в патриархальной дворянской среде.
Девушка непосредственна и стихийна, как сама природа. Ей в высшей степени присуще чувство близости ко всему русскому, ко всему народному – и к родной природе, и к простым русским людям, и к Москве, и к русской песне и пляске.
Автор мастерски убеждает нас в том, что русское не прививается искусственно, а впитывается с молоком матери.
Оттого и счастлива героиня, что почувствовала свою кровную близость с народом. “А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна как теперь”.
Читая эти страницы, мы любуемся Наташей Ростовой, как любуется ею Толстой, показывая ее глубокую, искреннюю, поэтическую, деятельную натуру. Она обладает внутренним чутьем, влекущим ее к тем, порой бессознательным, самозабвенным поступкам, в которых раскрываются ее душевные порывы, обращенные к жизни, к людям, ей умение всегда угадывать, что и как нужно сделать. Героиня несет людям радость, потому что она верит в возможность счастья.

Глядя на Наташу, легче научиться быть человеком, любящим жизнь.