Краткое содержание: Война и мир, Эпилог, Часть II

Часть II

Рассуждения Толстого об истории.

“Предмет истории есть жизнь народов и чело­вечества. Непосредственно уловить и обнять сло­вом – описать жизнь не только человечества, но одного народа, представляется невозможным”.

“Какая сила движет народами? Частные исто­рики биографические и историки отдельных на­родов понимают эту силу как власть, присущую героям и владыкам. По их описаниям, события производятся исключительно волей Наполеонов, Александров или вообще тех лиц, которые описы­вает частный историк.

Ответы,

даваемые этого рода историками на вопрос о той силе, которая движет событиями, удовлетворительны, но толь­ко до тех пор, пока существует один историк по каждому событию. Но как только историки раз­личных национальностей и воззрений начинают описывать одно и то же событие, то ответы, ими даваемые, тотчас же теряют весь смысл, ибо сила эта понимается каждым из них не только различ­но, но часто совершенно противоположно”.

“Свобода человека отличается от всякой дру­гой силы тем, что сила эта сознаваема человеком; но для разума она ничем не отличается от всякой другой силы. Силы тяготенья, электричества

или химического средства только тем и отличаются друг от друга, что силы эти различно определены разумом. Точно так же сила свободы человека для разума отличается от других сил природы только тем определением, которое ей дает этот разум.

Свобода же без необходимости, то есть без законов разума, определяющих ее, ничем не отличается от тяготенья, или тепла, или силы растительно­сти, – она есть для разума только мгновенное, неопределимое ощущение жизни.

И как неопределимая сущность силы, двигаю­щей небесные тела, неопределимая сущность си­лы тепла, электричества, или силы химического средства, или жизненной силы составляют содер­жание астрономии, физики, химии, ботаники, зо­ологии и т. д., точно так же сущность силы свобо­ды составляет содержание истории. Но точно так же, как предмет всякой науки есть проявление этой неизвестной сущности жизни, сама же эта сущность может быть только предметом метафи­зики, – точно так же проявление силы свободы людей в пространстве, времени и зависимости от причин составляет предмет истории; сама же сво­бода есть предмет метафизики”.

“История рассматривает проявления свободы человека в связи с внешним миром во времени и в зависимости от причин, то есть определяет эту свободу законами разума, и потому история только настолько есть наука, насколько эта свобо­да определена этими законами.

Для истории признание свободы людей как си­лы, могущей влиять на исторические события, то есть не подчиненной законам, есть то же, что для астрономии признание свободной силы движения небесных сил.

Признание это уничтожает возможность су­ществования законов, то есть какого бы то ни бы­ло знания”.