Краткое содержание романа Пелевина “Чапаев и Пустота”
Повествование ведется от имени одного из известнейших поэтов Петербурга Петра Пустоты.
Первая часть
Зима 1918 года. В центре послереволюционной Москвы Петр наткнулся на бывшего однокурсника и поэта фон Эрнена. Тот теперь служил в ЧК и пригласил старого друга в свою огромную, конфискованную у кого-то квартиру.
Петр признался, что три дня назад в Петербурге за абстрактное стихотворение его хотели взять люди из ЧК, но он убежал от них, отстреливаясь. Фон Эрнен, обещавший помочь, решил все же его арестовать. Под дулом маузера Петр вышел
Петр надел кожанку чекиста, перезарядил пистолет и хотел было уходить. Вдруг в квартиру ввалилась пара матросов в бушлатах. Приняв Петра за фон Эрнена, они вручили ему приказ “провести нашу линию” в литературном кабаре, выпили с ним водки с кокаином и вместе поехали туда.
В полутемном зале кабаре Петр встретился взглядом со странным человеком с волевым спокойным лицом и закрученными вверх усами.
Я вдруг каким-то образом понял, что он все знает про гибель фон Эрнена – да чего там, знает про меня гораздо более серьезные вещи.
Петр
Прекратив пальбу, матросы с Петром вышли через черный ход и сели в автомобиль. В дороге Петр уснул.
Вторая часть
Проснулся Петр в середине 1990-х в психиатрической лечебнице.
Ее главврач лечил “раздвоение ложной личности” по собственной методике: группу пациентов погружали в ложную реальность одного из них, а по окончании сеанса все они возвращались к своим привычным маниям.
И в эту секунду пациент может сам ощутить относительность своих болезненных представлений и перестать отождествляться с ними. А от этого до выздоровления уже совсем близко.
Петру вкололи препарат и ввели в групповой галлюцинаторный сеанс. Он попал в реальность пациента, считающего себя просто Марией из мексиканской мыльной оперы.
На дымной набережной Мария встретила своего суженого – Арнольда Шварценеггера. Тот отвел ее на пустырь, к военному истребителю, где должен был осуществиться их “алхимический брак”. Посадив Марию на фюзеляж, Арнольд взлетел.
Самолет накренился, Мария покатилась по крылу и зацепилась капюшоном за ракету. Она крикнула, что так не хочет, и ей больно. Шварценеггер выпустил ракету, и Мария вместе с ней влетела в Останкинскую телебашню.
Слияния России с Западом не произошло.
Вынырнув из “не самого интересного видения в своей жизни”, Петр заснул.
Третья часть
1918 год. Квартира фон Эрнена. Петр проснулся от доносившейся из соседней комнаты музыки.
Это усатый мужчина, которого он видел в кабаре, превосходно играл на рояле.
“Моя фамилия Чапаев”, – представился незнакомец. Он рассказал, что был впечатлен агитацией Петра и нашел его, чтобы позвать комиссаром в свою конную дивизию. Петр согласился.
Они вышли на морозную улицу, сели в длинный серо-зеленый броневик и отбыли на вокзал.
За бронированным штабным вагоном, в котором расположились Петр и Чапаев, были прицеплены вагоны с “красной солдатней” и полком рабочих-ткачей.
Человек чем-то похож на этот поезд. Он точно так же обречен вечно тащить за собой из прошлого цепь темных, страшных, неизвестно от кого доставшихся в наследство вагонов.
Вечером за легким ужином с шампанским Чапаев познакомил Петра с Анной – красивой, коротко стриженной пулеметчицей. “Кстати, – сказала она, – мы совсем забыли про ткачей”. Вместе они прошли к концу движущегося состава, и по указанию Чапаева его помощник отцепил вагоны с ткачами. Словно ничего не произошло, Чапаев с Анной вернулись к столу.
Петр вошел в свое купе и повалился на кровать.
Четвертая часть
Проснулся он в больничной кафельной комнате, в чугунной ванне с прохладной водой. В соседних ваннах лежали другие пациенты из его палаты – Володин, Сердюк и мускулистый молодой человек Мария.
Во время тихого часа Петр тайно проник в кабинет главврача и нашел толстую папку с историей своей болезни. Патологические отклонения у него начались в четырнадцать лет: отошел от семьи и друзей, снизилась успеваемость в школе, начал усиленно читать философскую литературу о пустоте и небытии.
Считает себя единственным наследником великих философов прошлого. Помещением в психиатрическую больницу не тяготится, так как уверен, что его “саморазвитие” будет идти “правильным путем” независимо от места обитания.
После тихого часа между Сердюком и Марией произошла ссора. Петр пытался их разнять и получил по голове гипсовым бюстом Аристотеля.
Пятая часть
Петр очнулся летом в незнакомой комнате. У его кровати сидела Анна. Она рассказала о сражении, во время которого Петр командовал эскадроном, был контужен и несколько месяцев пробыл в коме.
Не слушая возражений, Петр встал и решил прогуляться по городу. Анна привела его в ресторан, где рассказала, что Петр очень сблизился с Чапаевым.
Чапаев – один из самых глубоких мистиков, которых я когда-либо знала. Я полагаю, что в вашем лице он нашел благодарного слушателя и, возможно, ученика.
Узнав, что Чапаев – дядя Анны, Петр попытался флиртовать с ней. Он решил, что девушка неравнодушна к нему, раз дежурила у его кровати. На это Анна возразила, что приходила в комнату Петра послушать его живописный бред.
Петр обиделся и поссорился с ней.
В ссору вмешались белые офицеры, сидящие за соседним столиком. Конфликт нарастал, но тут в ресторане внезапно появился бритый наголо человек с двумя револьверами и прогнал их. Он представился Котовским и увез Анну, с которой был давно знаком, на своей коляске.
Петр подумал, что не имеет ничего, способного привлечь такую женщину, как Анна, и почувствовал отвращение к себе.
Чапаева Петр нашел в старой бане на задворках усадьбы. Тот огорчился, узнав, что Петр действительно забыл все, что успел понять, и попытался объяснить ему, что вся окружающая реальность находится в его сознании, а сам он пребывает в пустоте. Свои объяснения Чапаев сдабривал щедрыми порциями самогона, и вскоре Петр слишком опьянел, чтобы хоть что-то понять.
Добравшись до своей комнаты, Петр уснул. Разбудил его Котовский, пришедший поговорить о России и раздобыть немного кокаина. Половину банки, доставшейся еще от убитого фон Эрнена, Петр выменял у Котовского на лошадей и коляску, на которой тот катался с Анной.
Шестая часть
Петр очутился в реальности Сердюка, в Москве 1990-х. Тот ехал в метро. У соседа по лавке Сердюк заметил брошюру “Японский милитаризм” и подумал, что японцы помнят про долг, поэтому и живут нормально.
Выйдя из метро, Сердюк от тоски сильно напился. На газете, в которую была завернута закуска, он увидел объявление – московское отделение японской фирмы набирает сотрудников. Он позвонил.
На следующий день вместе с главой филиала Кавабатой, следуя вековым японским традициям, Сердюк пил саке, поэтически разговаривал о жизни и развлекался с русскими девушками, переодетыми гейшами.
Так состоялся “алхимический брак России с Востоком”, где Кавабата олицетворял Восток. Кавабата заявил, что их фирма больше похожа на клан, и посвятил Сердюка в самураи этого клана.
… и он с грустью подумал, что Россия, в сущности, тоже страна восходящего солнца – хотя бы потому, что оно над ней так ни разу по-настоящему и не взошло до конца.
Вскоре Сердюк узнал, что вражеский клан скупил контрольный пакет акций их фирмы, и теперь все самураи клана должны сделать себе сэппуку. Сбежать Сердюку не удалось. Он вспомнил прошедшую ночь и понял, что она, в отличие от мира за дверью офиса, была настоящей. Он не захотел все это предавать, взял меч и вспорол себе живот.
Союз России и Востока продлился недолго.
Сердюк очнулся в психлечебнице. “Вот так тебя и нашли у калорифера, с розочкой в руке. С кем пил-то на самом деле, помнишь?” – спрашивал главврач.
Седьмая часть
Петр проснулся в штабной комнате, где накануне выменял у Котовского кокаин на лошадей.
Чапаев, желая продемонстировать Петру, что же такое ум, смерть и бессмертие, повез его на встречу с Черным Бароном, которого многие считали инкарнацией бога войны. Тот перенес Петра в свой мистический “лагерь” – место, куда попадают все воины после смерти. В густой тьме горело бесчисленное количество костров, у каждого из которых виднелись смутные силуэты людей.
Тут они услышали крик и подошли к костру, у которого сидело четверо. Сняв кольцо с лимонки, Барон бросил ее в костер, и все исчезло – и огонь и четверо людей. Это было “хулиганье, наевшееся шаманских грибов” и попавшее сюда по ошибке, их нужно было просто “привести в чувство”.
Барон объяснил Петру, что и сон о психбольнице, и реальность с Чапаевым равнозначны. Он сравнил мир с битком набитой комнатой, в которой каждый пытается отвоевать себе стул. За пределами мира каждого человека ожидает трон “бесконечной свободы и счастья”, принадлежащий ему по праву, но взойти на него невозможно, поскольку трон стоит в месте, которого нет.
Чтобы оказаться в этой пустоте, надо осознать, что все миры одинаково иллюзорны.
Барон вернул Петра в степь, где вокруг обычного костра сидели погибшие однополчане. Барон учил их видеть пустоту. Достигший цели немедленно получал личного слона и отбывал во Внутреннюю Монголию – место, куда попадает человек, взошедший на трон.
Внутренняя Монголия называется так не потому, что она внутри Монголии. Она внутри того, кто видит пустоту.
Петр внезапно снова очутился в штабе, словно они никуда не ездили с Чапаевым и тот не знакомил его с Черным Бароном. Придя в свою комнату, ошеломленный Петр лег на кровать и уснул.
Восьмая часть
На этот раз Петр попал в реальность Володина, “нового русского”. Тот вместе с двумя бандитами – своей “крышей” – приехал на джипе в лес. Компаньоны развели на поляне костер, съели психогенных грибов и ждали прихода.
Володин объяснил недалеким спутникам, что “весь кайф в мире” – внутри человека. Он заперт, как в сейфе, и чтобы добыть ключик от этого сейфа, надо отказаться от всего. Этим и занимаются в монастырях, где монахи “прутся” круглые сутки от ощущения мировой любви.
Тут – как вставит, так уже не отпустит никогда. И никакой бабы не надо будет, ни на какую хавку не пробьет. Ни отходняка не будет, ни ломки.
Только будешь молиться, чтоб перло и перло.
Один из приятелей проникся идеей вечного кайфа, но Володин его разочаровал: “если б так просто врубиться можно было, сейчас бы пол-Москвы бесплатно перлось”. Внутри человека полно всяких ипостасей: и подсудимый, и прокурор, и адвокат. Но чтобы словить “всемирный кайф”, надо “всю эту очередь оттереть” и стать никем.
Разговоры прервал столб света, который спустился на костер и охватил собой сидящих вокруг. Те увидели пустоту и отведали вечного кайфа. Двое “нищих духом” стали вопить и кричать. “Так, ноги делаем.
Быстро!” – сказал Володин, увидев в пустоте Черного Барона, и приятели разбежались кто куда.
Придя в себя, все собрались у джипа Володина. По дороге тот объяснил, что они залезли в вечный кайф незаконно, а за это там и повязать могут. На физическом уровне забирают в дурдом, а куда “на тонком” – загадка.
Если бы его спутники не устроили шухер, все бы обошлось.
Девятая часть
Этот странный сон Петр записал и показал рукопись Чапаеву. Тот, как и Черный Барон, метафорично посоветовал ему “выписаться из больницы”, подразумевая под этим заведением наш бренный мир.
Спускаясь на улицу, Петр наткнулся на Анну в черном бархатном платье, нелепо попытался признаться ей в чувствах и пригласил вечером выехать за город на рысаках. “Какая пошлость!” – сказала она и прошла мимо.
Вечером ткачи давали концерт с невероятно похабными номерами. Петр вышел на сцену и прочел свой новый пролетарский стих, в который он вплел княгиню в черном платье и ее голого друга. Зал взорвался аплодисментами, а Анна, сидевшая в дальнем ряду, вышла прочь.
Петр вернулся в свою комнату и прилег. Концерт ткачей тем временем “перерос в полное безобразие” – со двора слышались выстрелы, пьяный гогот и звуки “вялой драки”.
К Петру зашел Котовский попрощаться. Он собирался исчезнуть до того, как перепившие ткачи все здесь спалят, и советовал Петру сделать то же. На то, что Чапаев наведет порядок, он не надеялся.
Проводив Котовского, Петр отправился в баню к Чапаеву, где тот, привычно распивая самогон, попытался заставить его понять, что человек – не форма, а дух.
Про душу нельзя сказать, что она у всех разная, нельзя сказать, что у всех одна. Если и можно что-то про нее сказать, так это то, что ее тоже нет.
Взбунтовавшиеся ткачи уже подожгли усадьбу и с выстрелами шли к баньке. Чапаев открыл люк в полу и вместе с Петром пробрался через подземный ход к спрятанному в стоге сена броневику.
Чапаев завел мотор, а Анна заняла свое место в пулеметной башне. Ткачи окружили броневик. Чапаев велел расчехлить глиняный пулемет.
Анна бесшумно обвела орудием круг, и все звуки исчезли.
Чапаев рассказал, что некогда жил будда, настолько мудрый, что вещи исчезали, когда он указывал на них мизинцем. Будда указал мизинцем на себя и исчез, а палец остался. Завернутый в глину, он стал страшным оружием.
Чапаев нашел его в монгольском монастыре, приделал приклад и превратил в пулемет.
Выйдя из броневика, Петр оказался на круглом пятачке земли, окруженном бескрайним сверкающим потоком.
Этот радужный поток и был всем тем, что я только мог подумать или испытать, всем тем, что только могло быть или не быть.
Чапаев назвал поток Условной Рекой Абсолютной Любви, сокращенно – Урал. Люди сливаются с ним перед тем, как принять какую-нибудь форму. Анна с Чапаевым бросились в Урал и исчезли. Петр последовал их примеру, увидел начало потока и поплыл к нему.
Движение Петра замедлилось, сияние Урала померкло, и он очнулся в больнице. “Полный катарсис, – сказал главврач. – Поздравляю”.
Десятая часть
Петра выписали, и он вернулся в город. Сидя на лавке, Петр размышлял, как ему быть дальше. Тут он вспомнил о литературном кабаре и сразу понял, что делать.
В новой реальности кабаре стало пабом, но внутри мало что изменилось. Петр решил повторить действия, с которых все началось: сел за столик, заказал коктейль из водки и экстези и достал украденную у санитара перед выпиской ручку, чтобы написать стихотворение. Ручка оказалась миниатюрным оружием с одной пулей.
Петр сочинил стих, прочел его и выстрелил в люстру. В зале погас свет, началась перестрелка, и Петр на ощупь покинул паб через черный ход.
Чапаев в своем броневике ждал Петра на улице.
Чапаев совершенно не изменился, только его левая рука висела на черной полотняной ленте. Кисть руки была перебинтована, и на месте мизинца под слоями марли угадывалась пустота.
Броневик тронулся, и “скоро вокруг уже шуршали пески и шумели водопады” Внутренней Монголии.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...