Краткое содержание “Повести о настоящем человеке” Полевого

Часть первая

Сопровождая Илы, отправлявшиеся на штурмовку вражеского аэродрома, летчик-истребитель Алексей Мересьев попал в “двойные клещи”. Понимая, что ему грозит позорный плен, Алексей попытался вывернуться, но немец успел выстрелить. Самолет начал падать.

Мересьева вырвало из кабины и швырнуло на разлапистую ель, ветви которой смягчили удар.

Очнувшись, Алексей увидел рядом с собой тощего, голодного медведя. К счастью, в кармане летного комбинезона был пистолет. Избавившись от медведя, Мересьев попытался встать и ощутил

жгучую боль в ступнях и головокружение от контузии. Оглядевшись, он увидел поле, на котором когда-то шел бой.

Чуть поодаль виднелась, дорога, ведущая в лес.

Алексей оказался километрах в 35 от линии фронта, посреди огромного Черного леса. Ему предстоял нелегкий путь по заповедным дебрям. С трудом стянув с себя унты, Мересьев увидел, что его ступни чем-то прищемило и раздробило. Помочь ему никто не мог.

Сжав зубы, он встал и пошел.

Там, где раньше была санитарная рота, он нашел крепкий немецкий нож. Выросший в городе Камышине среди приволжских степей, Алексей ничего не знал о лесе и не смог подготовить

место для ночлега. Проведя ночь в поросли молодого сосняка, он еще раз осмотрелся и нашел килограммовую банку тушенки.

Алексей решил делать двадцать тысяч шагов в день, отдыхая через каждую тысячу шагов, и есть только в полдень.

Идти с каждым часом становилось труднее, не помогали даже вырезанные из можжевельника палки. На третий день он нашел в кармане самодельную зажигалку и смог погреться у костра. Полюбовавшись на “фотографию тоненькой девушки в пестром, цветастом платье”, которую всегда носил в кармане гимнастерки, Мересьев упрямо пошел дальше и вдруг услышал впереди на лесной дороге шум моторов. Он еле успел спрятаться в лесу, как мимо него проехала колонна немецких броневиков.

Ночью он услышал шум боя.

Ночной буран занес дорогу. Двигаться стало еще тяжелее. В этот день Мересьев изобрел новый способ передвижения: он выбрасывал вперед длинную палку с развилкой на конце и подтаскивал к ней свое искалеченное тело. Так он брел еще два дня, питаясь молодой сосновой корой и зеленым мхом.

В банке из-под тушенки он кипятил воду с брусничными листьями.

На седьмые сутки он наткнулся на сделанную партизанами баррикаду, у которой стояли немецкие броневики, обогнавшие его ранее. Шум этого боя он и слышал ночью. Мересьев стал кричать, надеясь, что партизаны его услышат, но те, видимо, ушли далеко.

Линия фронта, однако, была уже близко – ветер доносил до Алексея звуки канонады.

Вечером Мересьев обнаружил, что в зажигалке кончилось горючее, он остался без тепла и чая, который хоть немного притуплял голод. Утром он не смог идти от слабости и “какой-то страшной, новой, зудящей боли в ступнях”. Тогда “он поднялся на четвереньки и по-звериному пополз на восток”.

Ему удалось найти немного клюквы и старого ежа, которого он съел сырым.

Вскоре руки перестали его держать, и Алексей начал передвигаться, перекатываясь с боку на бок. Двигаясь в полузабытьи, он очнулся посреди вырубки. Здесь живой труп, в который превратился Мересьев, подобрали крестьяне сожженного немцами села, которые жили в землянках неподалеку. Мужчины этой “подземной” деревеньки ушли в партизаны, оставшимися женщинами командовал дед Михайла.

У него и поселили Алексея.

Через несколько дней, проведенных Мересьевым в полузабытьи, дед устроил ему баньку, после которой Алексею стало совсем худо. Тогда дед ушел, и сутки спустя привел командира эскадрильи, в которой служил Мересьев. Тот отвез друга на родной аэродром, где уже дожидался санитарный самолет, который переправил Алексея в лучший московский госпиталь.

Часть вторая

Мересьев попал в госпиталь, которым управлял знаменитый профессор медицины. Койку Алексея поставили в коридоре. Однажды, проходя мимо, профессор наткнулся на нее и узнал, что здесь лежит человек, 18 дней ползком выбиравшийся из немецкого тыла.

Рассердившись, профессор велел перевести больного в пустующую “полковничью” палату.

Кроме Алексея, в палате оказалось еще трое раненных. Среди них – сильно обгоревший танкист, герой Советского Союза, Григорий Гвоздев, который мстил немцам за погибшую мать и невесту. В своем батальоне он прослыл “человеком без меры”.

Уже второй месяц Гвоздев пребывал а апатии, ничем не интересовался и ожидал смерти. За больными ухаживала Клавдия Михайловна, симпатичная палатная сестра среднего возраста.

Ступни Мересьева почернели, а пальцы потеряли чувствительность. Профессор пробовал одно лечение за другим, но победить гангрену не смог. Чтобы спасти Алексею жизнь, ноги пришлось ампутировать до середины икры.

Все это время Алексей перечитывал письма от матери и своей невесты Ольги, которым не смог признаться, что ему отняли обе ноги.

Вскоре в палату Мересьева подселили пятого пациента, тяжело контуженного комиссара Семена Воробьева. Этот неунывающий человек сумел расшевелить и утешить своих соседей, хотя сам постоянно испытывал сильную боль.

После ампутации Мересьев ушел в себя. Он считал, что теперь Ольга выйдет за него только из жалости, или из-за чувства долга. Алексей не хотел принимать от нее такую жертву, и поэтому не отвечал на ее письма

Пришла весна. Танкист ожил и оказался “веселым, разговорчивым и легким человеком”. Добился этого Комиссар, организовав Грише переписку со студенткой медицинского университета Анютой – Анной Грибовой. Самому Комиссару тем временем становилось все хуже.

Его контуженное тело опухало, и каждое движение причиняло сильную боль, но он яростно сопротивлялся болезни.

Только к Алексею Комиссар не мог подобрать ключик. С раннего детства Мересьев мечтал стать летчиком. Поехав на стройку Комсомольска-на-Амуре, Алесей с компанией таких же, как он мечтателей организовал аэроклуб. Вместе они “отвоевали у тайги пространство для аэродрома”, с которого Мересьев впервые поднялся в небо на учебном самолете. “Потом он учился в военном авиаучилище, сам учил в нем молодых”, а когда началась война – ушел в действующую армию.

В авиации заключался смысл его жизни.

Однажды Комиссар показал Алексею статью о летчике времен Первой Мировой войны, поручике Валериане Аркадьевиче Карпове, который, лишившись ступни, научился управлять самолетом. На возражения Мересьева, что у него нет обеих ног, а современные самолеты гораздо сложнее в управлении, Комиссар отвечал: “Но ты же советский человек!”.

Мересьев поверил, что сможет летать без ног, и “им овладела жажда жизни и деятельности”. Ежедневно Алексей проделывал разработанный им же комплекс упражнений для ног. Несмотря на сильнейшую боль, он каждый день увеличивал время зарядки на одну минуту.

Между тем Гриша Гвоздев все больше влюблялся в Анюту и теперь часто рассматривал в зеркале свое обезображенное ожогами лицо. А Комиссару становилось все хуже. Теперь по ночам около него дежурила медсестра Клавдия Михайловна, которая была в него влюблена.

Невесте Алексей так и не написал правду. С Ольгой они были знакомы со школы. Расставшись на время, они встретились вновь, и Алексей увидел в старом друге красивую девушку. Решающих слов он, однако, сказать ей не успел – началась война.

Ольга первая написала о своей любви, Алесей же считал, что он, безногий, такой любви недостоин. Наконец он решил написать невесте сразу после возвращения в летную эскадрилью.

Первого мая умер Комиссар. Вечером того же дня в палате поселился новичок, летчик-истребитель майор Павел Иванович Стручков с поврежденными коленными чашечками. Это был веселый, общительный человек, большой любитель женщин, к которым относился довольно цинично. На следующий день хоронили Комиссара.

Клавдия Михайловна была безутешна, а Алексею очень захотелось стать “настоящим человеком, таким же, как тот, кого сейчас увезли в последний путь”.

Вскоре Алексею надоели циничные высказывания Стручкова о женщинах. Мересьев был уверен, что не все женщины одинаковые. В конце концов, Стручков решил очаровать Клавдию Михайловну.

Палата уже хотела защищать любимую медсестру, но та сама сумела дать майору решительный отпор.

Летом Мересьев получил протезы и стал осваивать их со своим обычным упорством. Он часами ходил по больничному коридору, сперва опираясь на костыли, а затем – на массивную старинную трость, подарок профессора. Гвоздев уже успел заочно объясниться Анюте в любви, но потом начал сомневаться.

Девушка еще не видела, насколько он обезображен. Перед выпиской он поделился своими сомнениями с Мересьевым, и Алексей загадал: если у Гриши все образуется, то и он напишет Ольге правду. Встреча влюбленных, за которой наблюдала вся палата, получилась холодной – девушку смутили шрамы танкиста.

Майору Стручкову тоже не везло – он влюбился в Клавдию Михайловну, которая его почти не замечала. Вскоре Гвоздев написал, что отправляется на фронт, ничего не сообщив Анюте. Тогда Мересьев попросил Ольгу не дожидаться его, а выходить замуж, в тайне надеясь, что настоящую любовь такое письмо не спугнет.

Через некоторое время Анюта сама позвонила Алексею, чтобы узнать, куда исчез Гвоздев. После этого звонка Мересьев ободрился и решил написать Ольге после первого сбитого им самолета.

Часть третья

Мересьева выписали летом 1942 года и направили долечиваться в подмосковный санаторий Военно-Воздушных Сил. За ним и Стручковым выслали машину, но Алексей захотел прогуляться по Москве и попробовать на прочность свои новые ноги. Он встретился с Анютой и попытался объяснить девушке, почему Гриша так внезапно исчез.

Девушка призналась, что сначала ее смутили шрамы Гвоздева, но теперь она о них не думает.

В санатории Алексея поселили в одной комнате со Стручковым, который все никак не мог забыть Клавдию Михайловну. На следующий день Алексей уговорил рыжую медсестричку Зиночку, которая танцевала лучше всех в санатории, научить танцевать и его. Теперь к его ежедневным упражнениям добавились уроки танца. Вскоре весь госпиталь знал, что у этого парня с черными, цыганскими глазами и неуклюжей походкой нет ног, но он собирается служить в авиации и увлекается танцами.

Через некоторое время Алексей уже участвовал во всех танцевальных вечерах, и никто не замечал, какая сильная боль скрывается за его улыбкой. Мересьев все меньше “ощущал сковывающее действие протезов”.

Вскоре Алексей получил письмо от Ольги. Девушка сообщала, что уже месяц вместе с тысячами добровольцев роет противотанковые рвы под Сталинградом. Она была оскорблена последним письмом Мересьева, и ни за что бы его не простила, если бы не война. В конце Ольга писала, что ждет его всякого.

Теперь Алексей писал любимой каждый день. Санаторий волновался, как разоренный муравейник, у всех на устах было слово “Сталинград”. В конце концов, отдыхающие потребовали срочной отправки на фронт.

В санаторий прибыла комиссия отдела комплектования ВВС.

Узнав, что лишившись ног Мересьев хочет обратно а авиацию, военврач первого ранга Мировольский собрался ему отказать, но Алексей уговорил его придти на танцы. Вечером военврач с изумлением наблюдал, как танцует безногий летчик. На следующий день он дал Мересьеву положительное заключение для управления кадров и обещал помочь.

С этим документом Алексей отправился в Москву, однако Мировольского в столице не было, и Мересьеву пришлось подавать рапорт общим порядком.

Мересьев остался “без вещевого, продовольственного и денежного аттестатов”, и ему пришлось остановиться у Анюты. Рапорт Алексея отклонил, и отправили летчика на общую комиссию в отдел формирования. Несколько месяцев Мересьев ходил по кабинетам военной администрации. Ему везде сочувствовали, но помочь не могли – слишком строги были условия, по которым принимали в летные войска.

К радости Алексея, общую комиссию возглавлял Мировольский. С его положительной резолюцией Мересьев прорвался к самому высокому командованию, и его отправили в летную школу.

Для Сталинградской битвы требовалось много летчиков, школа работала с предельной нагрузкой, поэтому начальник штаба не стал проверять документы Мересьева, а только велел написать рапорт на получение вещевого и продовольственного аттестатов и убрать подальше щегольскую трость. Алексей отыскал сапожника, который смастерил лямки – ими Алексей пристегивал протезы к ножным педалям самолета. Пять месяцев спустя Мересьев успешно сдал экзамен начальнику школы. После полета тот заметил трость Алексея, разозлился, и хотел сломать, но инструктор вовремя остановил его, сказав, что у Мересьева нет ног.

В результате Алексея рекомендовали, как искусного, опытного и волевого летчика.

В школе переподготовки Алексей пробыл до ранней весны. Вместе со Стручковым он учился летать на ЛА-5, самых современных на тот момент истребителях. Поначалу Мересьев не ощущал “того великолепного, полного контакта с машиной, который и дает радость полета”. Алексею показалось, что мечта его не осуществится, но ему помог замполит школы полковник Капустин.

Мересьев был единственным в мире летчиком-истребителем без ног, и замполит предоставил ему дополнительные летные часы. Вскоре Алексей овладел управлением ЛА-5 в совершенстве.

Часть четвертая

Весна была в разгаре, когда Мересьев прибыл в штаб полка, расположенный в небольшой деревушке. Там его оформили в эскадрилью капитана Чеслова. В эту же ночь началось роковое для немецкой армии сражение на Курской дуге.

Капитан Чеслов доверил Мересьеву новенький ЛА-5. Впервые после ампутации Мересьев сразился с реальным противником – одномоторными пикировщиками Ю-87. Он делал по нескольку боевых вылетов в день.

Письма от Ольги он мог читать только поздно вечером. Алексей узнал, что его невеста командует саперным взводом и уже успела получить орден Красной Звезды. Теперь Мересьев мог “говорить с ней на равных”, однако открывать девушке правду не спешил – он не считал устаревший Ю-87 настоящим противником.

Достойным врагом стали истребители воздушной дивизии “Рихтгофен”, в которую входили лучшие немецкие асы, летающие на современных “фоке-вульф-190”. В сложном воздушном бою Алексей сбил три “фоке-вульфа”, спас своего ведомого и с трудом дотянул до аэродрома на остатках горючего. После боя его назначили командиром эскадрильи. В полку уже все знали об уникальности этого летчика и гордились им.

В тот же вечер Алексей, наконец, написал правду Ольге.

Послесловие

На фронт Полевой попал в качестве корреспондента газеты “Правда”. Он встретился с Алексеем Мересьевым, готовя статью о подвигах летчиков-гвардейцев. Рассказ летчика Полевой записал в тетрадь, а повесть написал четыре года спустя. Ее печатали в журналах и читали по радио.

Одну из таких радиопередач услышал гвардии майор Мересьев и нашел Полевого. За 1943-45 годы он сбил пять немецких самолетов и получил звание Героя Советского Союза. После войны Алексей женился на Ольге, и у них родился сын.

Так сама жизнь продолжила повесть об Алексее Мересьеве – настоящем советском человеке.