Краткое содержание “Крыжовник” Чехова А. П
В пасмурный нежаркий день ветеринарный врач Иван Иваныч и учитель гимназии Буркин шли по полю, которое уже стало им казаться бесконечным. Они разговаривали.
Когда же пошел сильный дождь, путники со своими собаками решили укрыться у Алехина. Он жил в Софьино.
“Мельница работала, заглушая шум дождя; плотина дрожала. Тут около телег стояли мокрые лошади, понурив головы, и ходили люди, накрывшись мешками. Было сыро, грязно, неуютно, и вид у плеса был холодный, злой. Иван Иваныч и Буркин испытывали уже чувство мокроты, нечистоты, неудобства
Помещик Алехин стоял на пороге одного из амбаров. Это был “мужчина лет сорока, высокий, полный, с длинными волосами, похожий больше на профессора или художника”. Мужчина очень обрадовался гостям и пригласил их в большой двухэтажный дом.
Сам же Алехин жил внизу, в двух комнатах со сводами и с маленькими окнами, где когда-то жили приказчики. Обстановка была простая. В парадных комнатах, которые находились наверху, он бывал редко, только когда приезжали гости.
Алехин
Когда же вымытые гости с хозяином оказались в большой гостиной, Иван Иваныч приступил к рассказу о себе и своем брате. Его звали Николай Иваныч. И был он на два года моложе. Иван Иваныч пошел по ученой части, стал ветеринаром, а Николай уже с девятнадцати лет сидел в казенной палате. “Наш отец Чимша-Гималайский был из кантонистов, но, выслужив офицерский чин, оставил нам потомственное дворянство и именьишко.
После его смерти именьишко у нас оттягали за долги, но, как бы ни было, детство мы провели в деревне на воле. Мы, все равно как крестьянские дети, дни и ночи проводили в поле, в лесу, стерегли лошадей, драли лыко, ловили рыбу и прочее тому подобное…” Николай Иваныч тосковал в казенной палате и мечтал о том, как купит себе маленькую усадебку где-нибудь на берегу реки или озера. Иван Иваныч не понимал желания брата “запереть себя на всю жизнь в собственную усадьбу”.
Он не хотел “уходить из города, от борьбы, от житейского шума…”.
Николай Иваныч даже стал чертить план своего имения, “и всякий раз у него на плане выходило одно и то же: а) барский дом, b) людская, с) огород, (d) крыжовник”. Для того чтобы построить дом, Николай “недоедал, недопивал, одевался бог знает как, словно нищий, и все копил и клал в банк. Страшно жадничал”.
Прошли годы, минуло Николаю Иванычу уже сорок лет, а он все продолжал копить. Вскоре женился “на старой, некрасивой вдове, без всякого чувства, а только потому, что у нее водились деньжонки. Он и с ней тоже жил скупо, держал ее впроголодь, а деньги ее положил в банк на свое имя. Раньше она была за почтмейстером и привыкла у него к пирогам и к наливкам, а у второго мужа и хлеба черного не видала вдоволь; стала чахнуть от такой жизни да года через три взяла и отдала богу душу.
И, конечно, брат мой ни одной минуты не подумал, что он виноват в ее смерти. Деньги, как водка, делают человека чудаком”.
Позже Николай купил сто двенадцать десятин с барским домом, с людской, с парком. Только фруктового сада и крыжовника там не было. Но Николай Иваныч решил не отступать от намеченного плана: он посадил двадцать кустов крыжовника и “зажил помещиком”.
Вскоре Иван Иваныч поехал проведать брата. Там везде были канавы, “заборы, изгороди, понасажены рядами елки, – и не знаешь, как проехать во двор, куда поставить лошадь. Иду к дому, а навстречу мне рыжая собака, толстая, похожая на свинью. Хочется ей лаять, да лень.
Вышла из кухни кухарка, голоногая, толстая, тоже похожая на свинью, и сказала, что барин отдыхает после обеда. Вхожу к брату, он сидит в постели, колени покрыты одеялом; постарел, располнел, обрюзг; щеки, нос и губы тянутся вперед, – того и гляди, хрюкнет в одеяло”.
В общем, Николай Иваныч стал настоящим помещиком, барином. Ему было приятно, когда мужики его называли “ваше высокоблагородие” . Творил помещик и добрые дела. “Лечил мужиков от всех болезней содой и касторкой и в день своих именин служил среди деревни благодарственный молебен, а потом ставил полведра, думал, что так нужно. Ах, эти ужасные полведра! Сегодня толстый помещик тащит мужиков к земскому начальнику за потраву, а завтра, в торжественный день, ставит им полведра, а они пьют и кричат “ура” и “пьяные” кланяются ему в ноги.
Перемена жизни к лучшему, сытость, праздность развивают в русском человеке самомнение, самое наглое”.
Николай Иваныч считал, что его народ любит, что сделает для него все, стоит ему только пальцем шевельнуть. Совсем он позабыл, что дед его был мужик, а отец – солдат.
За то время, пока Иван Иваныч был в гостях у брата, в нем произошла перемена. Вечером кухарка подала к столу полную тарелку крыжовнику. Это был не купленный, а свой собственный крыжовник.
С жадностью ел Николай Иваныч кислые и жесткие ягоды и все время их нахваливал.
Заветная мечта этого человека осуществилась. Он был счастлив и доволен собой. При виде счастливого человека Иваном Иванычем “овладело тяжелое чувство, близкое к отчаянию”. Ночью он размышлял о жизни.
О том, что несмотря на сложные жизненные условия, счастливых людей много. Кругом бедность, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье, а на улицах тишина, спокойствие. Громко никто не возмущается.
Протестует одна только немая статистика: люди сходят с ума, выпивается с каждым днем гораздо больше, дети гибнут от недоедания.
Иван Иваныч приходит к мысли, что “без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз”. В ту ночь Ивану Иванычу стало понятно, что он тоже был доволен и счастлив.
Он поучал, говорил, что ученье свет, что образование необходимо, но для простых людей пока довольно одной грамоты, что без свободы жить нельзя.
Теперь же Иван Иваныч не понимает: “во имя чего ждать?” “Ждать, когда нет сил жить, а между тем жить нужно и хочется жить!
Я уехал тогда от брата рано утром, и с тех пор для меня стало невыносимо бывать в городе. Меня угнетают тишина и спокойствие, я боюсь смотреть на окна, так как для меня теперь нет более тяжелого зрелища, как счастливое семейство, сидящее вокруг стола и пьющее чай. Я уже стар и не гожусь для борьбы, я не способен даже ненавидеть.
Я только скорблю душевно, раздражаюсь, досадую, по ночам у меня горит голова от наплыва мыслей, и я не могу спать… Ах, если б я был молод!”
Затем Иван Иваныч просил Павла Константиныча не успокаиваться, делать добро.
После этого наступила тишина. Буркин, Алехин и Иван Иваныч расселись в разных концах гостиной. Ведь им хотелось слушать про изящных людей, про женщин, а не про скучного чиновника. Вскоре Алехин простился и ушел спать.
Гости остались наверху и всю ночь слушали дождь.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...