Композиция и система образов в романе “Мастер и Маргарита”
Композиция – это организация художественного произведения, соотнесенность и взаимодействие его компонентов, которая обеспечивает единство формы и содержания. Она зависит от особенностей художественного мышления писателя и жанровых признаков его произведения, она включает в себя единство всех образных средств и принципы их соотношения и группирования, конфликт и расстановку персонажей, вставные новеллы и лирические отступления. Все художественно-образные средства организации материала подчинены законам композиции: художественная
Роман в романе Г. Булгакова – это не механическое чередование разделов. Сожженное в печи произведение Мастера (так называемый “внутренний” роман) возрождается, будто Феникс из пепла, так как он связан с персонажами романа “внешнего”. Он – не только обгорелая тетрадь и память Маргариты, не только рассказ на Патриарших и сны “Ивана Бездомного из сумасшедшего дома”. С “внешним” романом его
И есть редактор, который спрашивал Мастера, кто ему подсказал написать роман на такую тему, – тому редактору, наверное, были очень знакомы чувства Пилата.
И литераторы, которые травили нового коллегу – с тех самих соображений, что и Каиафа. Воланд прав: изменились времена, а люди остались такими же: они легкомысленные и любят деньги, и хоть их и испортил квартирный вопрос, они милосердные. И так же, как во времена Иуды и Пилата, каждый день вынуждены выбирать: донести “куда нужно” или нет, рискнуть, или не следует?
И идти ли ночью куда-то за город – ради любви?
Но интертекстуальные связи соединяют не только “внешний” и “внутренний” романы “Мастера и Маргариты”, а их вместе – с “объективной реальностью, данной в ощущениях”. Они включают в произведение Булгакова и всю культуру человечества. От евангельских текстов до оперы “Фауст” и написанных предшественниками “комических энциклопедий русской жизни” – “Мертвых душ” Гоголя и приключений Остапа Бендера Ильфа и Петрова.
Одна из интереснейших проблем романа “Мастер и Маргарита” – проблема творчества. Булгаков ярко и выразительно описал мир литературной конъюнктуры, которая представляла современное писателю искусство слова.
Как же решается эта проблема? Можно сказать, что и здесь Булгаков использует прием сопоставления типов писателей. Мастер сумел подняться над обществом, практически отделил себя в подвальчике.
Знакомых в Москве у него практически не было. Это дало ему свободу создавать то, что велит совесть морального человека, перо свободного писателя и талант Мастера. И рано или поздно он должен был показать свой роман миру.
И тогда его стали судить люди вроде Латунского. Разве понимали они, что поднимают руку на творение о вечном? Возможно, понимали, так как время от времени и на них, как на Берлиоза, находил страх.
Это был скрытый страх того, что кроме власти, которая их кормит и натравливает на кого-то, есть высшие силы. Но они привыкли жить, не ставя себе вопросов. Главное – лишь бы было сытно.
Не случайно сцены в ресторане так похожи на сцены Великого бала сатаны.
Не оставляет сомнения и ироническое изображение коридоров и кабинетов писательского союза, где надписи совсем далекие от творчества. Это своеобразный распределитель материальных благ, да и только. Ни одного отношения к творчеству это не имеет.
Так вот ирония Бегемота и Коровьева, которые размышляют вслух о талантах дома Грибоедова, целиком понятна. Настоящим писателям совсем не нужны удостоверения о том, кто они являются, – достаточно прочитать несколько страниц их произведений. Но они притворяются великими писателями. Иван Бездомный довольно успешно сначала вписывается в этот круг.
Но он наделен живой душой, хоть и имеет неразвитый ум. Просто этот молодой человек воспитывался в безверии в эпоху, когда разрушались храмы и души.
Столкнувшись с непонятным, он лишается, прежде всего, вранья и отказывается от сочинительства. Он молодой, и автор надеется, что он еще поймет истину. Иван Попырев стал профессором, тем не менее, не достиг той свободы, без которой творчество невозможно.
Приобрел ли ее Мастер? И да, и нет. Ведь он не смог бороться за свой роман.
Поэтому и заслужил покой. Судьба мастера, как и судьба Ивана Бездомного, – это судьба тех, кто старался честно и бескомпромиссно разобраться, где правда, а где ложь, и познать истину. Именно на них возлагает надежду и сам Г. Булгаков.
Одна из интереснейших проблем романа “Мастер и Маргарита” – проблема творчества. Булгаков ярко и выразительно описал мир литературной конъюнктуры, которая представляла современное писателю искусство слова. Сатирик – это человек, который говорит на языке смеха. Языком цветным, что имеет множество оттенков на палитре искусства: от трагической иронии до веселой буффонады.
Но у каждого сатирика все таки собственный язык, и каждый автор выбирает краску, которая ему по душе. И опытный читатель, не колеблясь, распознает произведение Булгакова – по специфическим признакам его сатиры. Первый из этих признаков можно заметить, едва открыв книгу величайшего писателя XX века.
Сцену за сценой автор воссоздает спектакль, который мы привыкли называть жизнью. Воссоздает с придирчивостью репортера криминальной хроники, не пропуская малейших деталей, – и вдруг разрывает действие лирическим отступлением. Таким эмоциональным, что иногда кажется, будто голос рассказчика дрожит от волнения.
Эпос, лирика и драма, будто цветные стеклышки детской игрушки-телескопа, меняются местами, образовывают странные узоры – оттенки булгаковской сатиры.
Роман “Мастер и Маргарита” иногда называют комической энциклопедией тридцатых годов. И в самом деле, сатана со свитой, желая увидеть отличие граждан советской России от “бывших”, не оставил без внимания ничего, старательно заглянув во все щели – от коммунальной кухни до элитной квартиры, от ресторана до канцелярии государственной комиссии. Такие же самые масштабные исследования нового общества проводили И. Ильф и Е. Петров, – это созданная ими дилогия “Двенадцать стульев” и “Золотой теленок”. Ильф, Петров и Булгаков выступали как сатирики в московской газете “Гудок”.
Они писали фельетоны для последней страницы, занимались “литературной обработкой” писем, которые поступали в газету от внештатных корреспондентов – крестьян и рабочих.
Авторы приключений Остапа Бендера и “Мастера и Маргариты” прошли одну и ту же школу, поэтому и совпали “объекты” их внимания: государственные учреждения и “квартирный вопрос”, ресторан и театр, любовь и психиатрическая больница. Но эти “статьи энциклопедии” изображают различные времена. Отважный летчик выезжает из коммуналки потому, что получил собственную квартиру. А вот из “нехорошей квартиры” номер пятьдесят “выезжают” в другом направлении, и спрятаться можно разве что в сумасшедшем доме.
Это в 1928 году авторы “Двенадцати стульев” считали, что в советской России можно петь как хочешь и тогда, когда душа захочет. В 1931 году, когда казалось, что страна развивается неслыханными темпами, Остап Бендер еще мог сказать, что настоящая жизнь мчится мимо них. Булгаков писал позднее, и знал, что от принудительного пения не спасутся даже те, кто спрятался за шкафом.
Найдя себя в искусстве, Булгаков не перестал быть врачом, поставленные им диагнозы суровые и правдивые, а социальные и психологические оценки всегда точные. Но не это заставляло читателей замирать от восхищения. Не поэтому в шестидесятые-семидесятые года “Мастера и Маргариту” переписывали от руки, тиражировали на печатных машинках и принтерах – и эти тиражи превышали все мечты верноподданных соцреалистов.
Рисковали за присущую булгаковской сатире способность создавать все новые и новые узоры, перемешивая лирику и драму, читателей и чертовскую свиту, прошлое и будущее. Тогда еще никто не писал академических научных исследований о “системности булгаковской сатиры” и его “концептуальном мышлении”. Просто в тех узорах карикатура странным образом накладывалась на настоящее, приобретая все признаки реального бытия – и превращая будни в гротеск.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...