Комментарии к стихотворению К Урании (“У всего есть предел: в том числе у печали…”)

Автоперевод Бродского “То Urania”. Как отмечает В. Полухина, посвящено Инней Кеннелл, испанской художнице, знакомой Бродского.

Человек в квадрате – это, с одной стороны, человек в квадратной комнате и человек в окне – тоже, естественно, квадратном. С другой стороны – человек, возведенный в квадрат, умноженный на самого себя, – в данном контексте эту “математическую метафору” можно интерпретировать как описание некой квинтэссенции человека, которой оказывается одиночество. Стоит вспомнить здесь и аристотелевское рассуждение

о homo quadrato – “квадратном человеке”.

Когда Аристотель в “Нико-маховой этике” пишет о счастливом человеке, он замечает: “Всегда или насколько вообще возможно как в поступках, так и в умозрении он будет сообразовываться с добродетелью, а превратности судьбы будет переносить превосходно и пристойно во всех отношениях, во всяком случае как человек истинно добродетельный и “безупречно квадратный”” (цитируя Симонида). См.: Arist. 1100620.

Так дромадер нюхает, морщась, рельсы – эта строка отсылает к известному фрагменту романа И. Ильфа и Е. Петрова “Золотой теленок”: “Пассажиры

успели запастись книжкой “Восточная магистраль”, на обложке которой был изображен верблюд, нюхающий рельсы”

…оттого-то Урания старше Клио – эта мысль встречается у Бродского и в “Письме Горацию”: “Наше ремесло, боюсь, побивает историю и довольно сильно отдает географией. Общее у Евтерпы и Урании то, что обе старше Клио” (СС6, с. 372).

…видишь, она ничего не скрыла – здесь противопоставление Урании и Клио (а речь продолжает идти о противопоставлении – в автопереводе это выражено более явно: you see she hides nothing unlike the latter) развивается за счет подключения традиционных аллегорических изображений муз – Урания держит в руке армиллу (“глобус”), на которой все видно, а Клио – свиток, содержание которого скрыто от глаз.

…глядя на глобус, глядишь в затылок – ср. тот же образ, повторенный через пять лет в стихотворении “Мысль о тебе удаляется, как разжалованная прислуга…”:

Остается, затылок от взгляда прикрыв руками, бормотать на ходу “умерла, умерла”, покуда города рвут сырую сетчатку из грубой ткани, дребезжа, как сдаваемая посуда.

…вон они, те леса, где полно черники – указательное местоимение, употребленное здесь практически в функции определенного артикля, демонстрирует, что речь идет о конкретных лесах. Можно предположить, например, что местность, описываемая Бродским – Комарово (Келломяки). Однако эта “географичность” смешана у Бродского с “литературностью”, поскольку данная строчка представляет собой отсылку к известному стихотворению Мандельштама 1930 года “Не говори никому…”:

Вспомнишь на даче осу, Детский чернильный пенал Или чернику в лесу, Что никогда не сбирал.

К. Ф. Тарановский отмечает, что на фоне биографических обстоятельств Мандельштама и его воспоминаний в “Путешествии в Армению” о том, что в детстве, из ложной гордыни, он никогда не ходил по ягоды, “”никогда” из последней строки как бы распространяется на будущее: “и никогда не будешь сбирать”” (Тарановский 2000: 190). Это никогда, как представляется, ощущается за счет данной отсылки и в стихотворении Бродского.

…либо город, в чьей телефонной книге ты уже не числишься – очевидная отсылка к “Ленинграду” (1930) О. Мандельштама:

Петербург! я еще не хочу умирать: У тебя телефонов моих номера. Петербург! у меня еще есть адреса, По которым найду мертвецов голоса.

Однако у Бродского ситуация изменена: я еще не хочу умирать и у меня еще есть адреса – у Мандельштама, но ты уже не числишься – у Бродского. Анализируя стихотворение Мандельштама, Ю. Д. Левин отмечает, что “”есть адреса” выражает реальную возможность встречи, но по этим адресам живут мертвецы, и “еще есть” сразу же превращается в “уже нет”” (Левин Ю. Д. Избранные труды: Поэтика. Семиотика. М., 1998.

С. 20). Стоит обратить внимание еще на одно противопоставление: у тебя [т. е. Петербурга] телефонов моих номера, с одной стороны, и в… телефонной книге [Ленинграда] ты уже не числишься – с другой. Таким образом, если Мандельштам описывает ситуацию возвращения в родной город, пусть и изменившийся, то Бродский говорит о невозможности такого возвращения.

Ср.: в “Декабре во Флоренции”: “Есть города, в которые нет возврата”.

О стихосложении в этом стихотворении см.: Scherr В. Р. “То Urania” Joseph Brodsky: The Art of a Poem Ed. L. Loseff and V. Polukhina. Houndmills; London, 1999.

P. 92-106.

Подробный анализ см.: АхапкинД. Н. “Оттого-то Урания старше Клио…”: (Взгляд на историю в творчестве Иосифа Бродского) История и филология: Проблемы научной и образовательной интеграции на рубеже тысячелетий: Материалы международной конференции (2-5 февраля 2000 г.). Петрозаводск, 2000.

С. 303-310; Ахапкин Д. Н. “Вот они, те леса, где полно черники…” (“взгляд извне” в произведениях Иосифа Бродского Образы России в научном, художественном и политическом дискурсах. (История, теория, педагогическая практика). Материалы научной конференции (4-7 сентября 2000 г.). Петрозаводск, 2001.

С. 286-293.