Какой должна быть семья и личность в понимании Толстого?

Речь пойдет о князе Болконском и маленькой княгине. Он старается быть учтивым, но мы чувствуем, что он груб с ней. Трудно понять, что в ней раздражает князя Андрея. Но все становится ясно, когда она дома продолжает разговаривать с мужем “тем кокетливым тоном, каким она обращалась и к посторонним”.

Князю Андрею опостылели этот кокетливый тон, эта легкая болтовня, нежелание задумываться над своими словами. Хочется даже вступиться за княгиню – ведь она не виновата, она всегда была такой, что же он раньше не замечал? Нет, отвечает Толстой,

виновата. Виновата, потому что не чувствует.

Только чуткий и понимающий человек может приблизиться к счастью, потому что счастье – это награда за неустанную работу души. Толстой помогает своему герою, освобождая его от этого тягостного брака.

Позднее он ( так же “спасет” Пьера, тоже хлебнувшего невзгод в семейной жизни с Элен. Никто не знает, была бы счастлива Наташа, выйди она замуж за князя Андрея, или нет. Но Толстой чувствовал – с Пьером ей будет лучше. Спрашивается, почему он не соединил их раньше?

Однако Толстому было важно проследить формирование их личностей. И Наташа, и Пьер выполнили

огромную духовную работу, которая подготовила их к семейному счастью. Пьер пронес любовь к Наташе через долгие годы.

Он прошел плен, ужас смерти, страшные лишения, но душа его только окрепла и стала еще богаче. Наташа, пережившая личную трагедию – разрыв с князем Андреем, потом его смерть, а затем смерть своего младшего брата Пети и болезнь матери, тоже выросла духовно и смогла другими глазами посмотреть на Пьера, оценить его любовь.

Когда читаешь о том, как изменилась Наташа после замужества, сначала становится обидно. “Пополнела и поширела”, ревнивая, скупая, пение забросила. Однако надо разобраться – почему. “Она чувствовала, что те очарования, которые инстинкт ее научал употреблять прежде, теперь только были бы смешны в глазах ее мужа, которому она с первой минуты отдалась вся – то есть всей душой, не оставив ни одного уголка не открытым для него. Она чувствовала, что связь ее с мужем держалась не теми поэтическими чувствами, которые привлекли его к ней, а держалась чем-то другим, неопределенным, но твердым, как связь ее собственной души с ее телом.” Ну как тут не вспомнить бедную маленькую княгиню Болконскую, которой было не дано понять то, что открылось Наташе.

Та считала естественным обращаться к мужу кокетливым тоном, как к постороннему, а Наташе казалось глупым “взбивать локоны, надевать роброны и петь романсы, для того чтобы привлечь к себе своего мужа”.

Наташе было гораздо важнее чувствовать душу Пьера, понимать, что его волнует, и угадывать его желания. Оставаясь с ним наедине, она разговаривала с ним так,” как только разговаривают жена с мужем, то есть с необыкновенной ясностью и быстротой познавая и сообщая мысли друг друга, путем противным всем правилам логики, без посредства суждений, умозаключений и выводов, а совершенно особенным способом”. Если проследить за их разговором, он даже может показаться забавным: иногда их реплики выглядят совершенно бессвязными. Но ведь это со стороны.

А им не нужны длинные, законченные фразы, опии так понимают друг друга, потому что вместо них говорят их души.

Чем отличается семья Марьи и Николая Ростовых от семьи Безуховых? Пожалуй, тем, что она основана на постоянной духовной работе одной лишь графини Марьи. Ее “вечное душевное напряжение, имеющее целью только нравственное добро детей” восхищает и удивляет Николая, но сам он на это неспособен. Однако его восхищение и преклонение перед женой тоже делает их семью крепкой.

Николай гордится женой, понимает, что она умнее его и значительнее, но не завидует, а радуется, считая жену частью себя самого. Графиня Марья же просто нежно и покорно любит своего мужа: слишком долго она ждала своего счастья и уже не верила, что оно когда-нибудь сбудется.

Толстой показывает жизнь этих двух семей, и мы вполне можем сделать вывод о том, на чьей стороне его симпатии. Конечно, идеальной в его представлении является семья Наташи и Пьера. Та семья, где муж и жена – одно целое, где нет места условностям и ненужному жеманству, где сияние глаз и улыбка могут сказать гораздо больше, чем длинные, запутанные фразы.

Мы не знаем, как в дальнейшем сложится их жизнь, но мы понимаем: куда бы судьба ни забросила Пьера, Наташа всегда и везде будет следовать за ним, какими бы тяготами и лишениями это ей ни грозило.

Известно, что основой “Войны и мира” Толстой считал “мысль народную”: “Я старался писать историю народа”,- одно из знаменательных высказываний автора о своем романе. Однако Андрею Болконскому и Пьеру Безухову писатель отвел в “Войне и мире” совершенно особую роль, едва ли не главную.

Всякая попытка сравнения или противопоставления Андрея и Пьера была бы ошибкой. По ряду причин эти два героя созданы автором для того, чтобы дополнять друг друга.

Если вычертить кривую нравственных взлетов и падений Андрея Болконского, то она в точности повторит каждый изгиб подобной кривой Пьера Безухова. Они вместе верили, вместе разочаровывались, вместе снова воскресали и опять мучительно трудно искали ответа на один вопрос: “Какая же правда заключена в судьбе человека, который так суетно живет и так обманно умирает?”

Когда читатель встречается с ними впервые, они одинаково страдают честолюбием: Болконский несчастлив в семейной жизни и мечтает о славе полководца; Пьер страдает от своего двусмысленного положения в обществе: от своей отверженности. Но суть в том, что оба они полностью во власти идей своего круга, признают ценности и идеалы людей суетных и тщеславных и пытаются добиться признания. Какая-то невидимая сила заставляет людей, словно птиц, улетающих осенью на юг, шаг за шагом повторять путь своих отцов, даже если эта дорога в никуда.

Но Толстой не дает возможности Пьеру и Андрею повторить своих отцов: он испытывает идеалы мира – войной, жизнь – смертью. Разочарованные в идеалах общества (“все ложь”), герои попадают под власть идей прогресса: они, каждый по-своему, собираются переделать общество. По Толстому, прогресс – мираж, попытка лихорадочной деятельностью подменить веру (“Пьеру все люди представлялись солдатами, спасающимися от жизни”).

Именно поэтому князь Андрей и Пьер на своем пути поисков истины терпят новую катастрофу, разуверившись в Сперанском и масонах.

В июле 1812 года началось вторжение Наполеона в Россию. Для двух героев “Войны и мира” – это период растерянности и новых поисков. Кому верить, во что верить?

“Новое чувство озлобления против врага заставило его забыть свое горе”,- пишет Толстой о Болконском. Но озлобление всегда – признак слабости, потери ориентации, почти всегда предшествующей гибели. Бессмысленно, но закономерно погибает Андрей Болконский.

Безухову же удается в последнем шаге разойтись со своим другом. Он перестает ненавидеть Наполеона и находит то, что искал всю жизнь. “Этот страшный вопрос: зачем? к чему? заменился представлением ее”,- добрый гений романа, Наташа Ростова, возвращает Пьера к жизни, как чуть раньше – Болконского. Толстой пишет: “В Пьере была новая черта, заслужившая ему расположение всех людей: это признание возможностей каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по-своему”. Это, казалось бы, разрешение вопроса о счастье, признание того, что каждый счастлив тем, во что верит.

У счастья нет единой меры: один счастлив там, где другой умирает от горя. Пьер научился не навязывать своего понимания счастья другим и нашел общий язык с людьми, чего он так долго искал. Общий язык с людьми – его не хватило Болконскому в момент гибели.

Одиночество – вот то страшное, что преследует героев на протяжении всего романа и, побеждается Пьером. Определение любви лежит в его диаметральной противоположности одиночеству. Любыми способами человек пытается преодолеть одиночество, нащупать свою духовную общность с людьми – общность радостей, интересов, идеалов, веры.

Пьер, попав в плен, встречается со странным солдатом – Платоном Каратаевым, в котором совершенно отсутствовало все самобытное, индивидуальное, загадку личности которого Пьер затем будет обдумывать всю жизнь. Благодаря своим страданиям и благодаря Каратаеву, Пьер обнаруживает свою духовную общность с народом, в нем наряду с чувством личного начинает расти и чувство национального, радость причастности к народной судьбе – пусть даже судьбе нелегкой. Этой счастливой перемене в душе героя помогает закрепиться и любовь Наташи, в которой также очень сильно глубинное, почти генетическое чувство родного, коренного, народного (вспомним ее пляску, ее гневный выкрик при нежелании родных отдать подводы раненым солдатам: “Что мы, немцы какие-нибудь!”).

Таким образом, Толстому удалось найти в жизни гармонию личного и народного и убедительно воплотить эту гармонию на страницах “Войны и мира”.