Как характеризует Родиона Раскольникова его первый сон?

Достоевский назвал свой роман “Преступление и наказание”, и читатель вправе ожидать, что это будет судебный роман, где автор изобразит историю преступления и уголовное наказание. В романе точно есть убийство старухи процентщицы нищим студентом Раскольниковым, его душевные терзания на протяжении девяти дней (именно столько времени продолжается действие романа), его покаяние и явка с повинной. Ожидания читателя вроде бы оправдываются, и все-таки “Преступление и наказание” не похоже на бульварный детектив в духе Эжена Сю, произведения

которого были очень популярны во времена Достоевского. “Преступление и наказание” не судебный, а социально-философский роман, именно благодаря сложности и глубине содержания он может толковаться по-разному.
В советское время литературоведы главное внимание уделяли социальным проблемам произведения, повторяя в основном идеи Д. И. Писарева из статьи “Борьба за жизнь” (1868). В постсоветское время появились попытки свести содержание “Преступления и наказания” к богоискательству: за детективной интригой, за нравственным вопросом о преступлении скрыт вопрос о Боге. Этот взгляд на роман тоже не нов, он высказывался В. В. Розановым в начале XX века. Кажется, если эти крайние точки зрения соединить, получится наиболее верный взгляд и на сам роман, и на его идею.

Именно с этих двух точек зрения следует проанализировать первый сон Раскольникова (1, V).
Известно, что трагический сон главного героя напоминает стихотворение Н. А. Некрасова из цикла “О погоде” (1859). Поэт рисует бытовую городскую картинку: тощая лошаденка-калека тащит огромный воз и вдруг встала, потому что у нее нет сил идти дальше. Погонщик хватает кнут и беспощадно полосует клячу по ребрам, ногам, даже по глазам, потом берет полено и продолжает свою зверскую работу:

И уж бил ее, бил ее, бил!

Ноги как-то расставив широко,

Вся дымясь, оседая назад,

Лошадь только вздыхала глубоко

И глядела… (так люди глядят,

Покоряясь неправым нападкам).

“Труд” хозяина был вознагражден: лошаденка пошла вперед, но как-то боком, нервно дрожа, из последних сил. Уличную сценку с интересом наблюдали разные прохожие и давали советы погонщику.
Достоевский в своем романе усиливает трагичность этой сцены: во сне Раскольникова (1, V) пьяные мужики забивают лошаденку до смерти. Лошаденка в романе – маленькая, тощая саврасая крестьянская кляча. Совершенно отвратительное зрелище представляет собой погонщик, который у Достоевского получает имя (Миколка) и отталкивающий портрет: “…молодой, с толстой такой шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом”. Пьяный-препьяный, он жестоко, с наслаждением сечет савраску.

Миколке помогают добивать клячу два парня с кнутами, а раззадорившийся хозяин кричит им, чтобы они по глазам хлестали. Толпа у кабака со смехом наблюдает всю сцену:”.. .клячонка дергает телегу изо всей силы, но не только вскачь, а даже шагом-то чуть-чуть не может справиться, только семенит ногами, кряхтит и приседает от ударов трех кнутов, сыплющихся на нее как горох”. Достоевский нагнетает страшные подробности: зрители гогочут, Миколка звереет и вытаскивает со дна телеги оглоблю.

Удары палки и кнутов не могут быстро добить лошадь: она “вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти”. Пьяный Миколка достает железный лом и лупит клячонку по голове; его помощники-истязатели подбегают к рухнувшей лошади и добивают ее.
У Некрасова только одна молодая девушка, наблюдавшая избиение лошади из кареты, пожалела животное:
Вот лицо, молодое, приветное,
Вот и ручка, – раскрылось окно,
И погладила клячу несчастную
Ручка белая…
У Достоевского под конец сцены из толпы зрителей выкрикивают уже не советы, а упреки, что на Миколке креста нет, но только мальчик (таким видит себя Раскольников) бегает среди толпы и просит сначала какого-то старика, затем отца спасти лошадку. Когда савраска падает замертво, он подбегает к ней, целует ее мертвую голову, а потом бросается с кулачками на Миколку, который, надо сказать, даже не заметил этого нападения.
В анализируемой сцене Достоевский акцентирует необходимые для романа идеи, которых в стихотворении Некрасова нет. С одной стороны, правду в этой сцене выражает слабый ребенок. Он не может остановить убийства, хотя душой (а не разумом) понимает несправедливость, недопустимость расправы над лошадью. С другой стороны, Достоевский ставит философский вопрос о сопротивлении злу, о применении силы против зла.

Такая постановка вопроса логически доводится до права на пролитие крови вообще и осуждается автором. Однако в описанной сцене кровь ничем не может быть оправдана, она вопиет о мщении.
Сон раскрывает характер Раскольникова, который завтра станет убийцей. Нищий студент – добрый и мягкий человек, способный сострадать чужим несчастьям. Такие сны не снятся людям, утратившим совесть (сны-кошмары Свидригайлова – о другом) или примирившимся с вечной и всеобщей несправедливостью мирового порядка. Прав мальчик, бросившийся на Миколку, а отец, даже не пытаясь вмешаться в убийство лошади, ведет себя равнодушно (савраска все-таки принадлежит Миколке) и трусливо: “Пьяные, шалят, не наше дело, пойдем!”.

С такой жизненной позицией Раскольников не может согласиться. Где же выход? Характер, ум, отчаянные семейные обстоятельства – все толкает главного героя романа на сопротивление злу, но это сопротивление, по мнению Достоевского, направлено по ложному пути: Раскольников отвергает общечеловеческие ценности ради человеческого счастья! Объясняя свое преступление, он говорит Соне: “Старушонка вздор!

Старуха пожалуй что и ошибка, не в ней дело! Старуха только болезнь… я переступить поскорее хотел… я не человека убил, я принцип убил!” (3, VI). Раскольников имеет в виду, что нарушил заповедь “не убий!”, на которой от века строятся человеческие отношения.

Если отменить этот моральный принцип, люди перебьют друг друга, как это изображено в последнем сне героя в эпилоге романа.
Во сне Раскольникова о лошади присутствуют несколько символических моментов, которые связывают этот эпизод с дальнейшим содержанием романа. Мальчик оказывается у кабака, где происходит убийство клячи, случайно: он с отцом шел на кладбище, чтобы поклониться могиле бабушки и брата и зайти в церковь с зеленым куполом. Он любил посещать ее из-за доброго священника и особого чувства, которое испытывал, находясь в ней.

Таким образом, во сне рядом оказываются кабак и церковь как две крайности человеческого бытия. Далее, во сне уже предсказывается убийство Лизаветы, которое Раскольников не планировал, но вынужден был совершить по стечению обстоятельств. Безвинная смерть несчастной женщины в отдельных деталях (кто-то из толпы кричит Миколке о топоре) напоминает смерть савраски из сна: Лизавета “задрожала как лист, мелкой дрожью, и по всему лицу ее побежали судороги; приподняла руку, раскрыла было рот, но все-таки не вскрикнула и медленно, задом, стала отодвигаться от него в угол…”(1, VII). Иными словами, Достоевский до преступления Раскольникова показывает, что смелые идеи героя о сверхчеловеке обязательно будут сопровождаться невинной кровью.

Наконец, образ замученной лошади возникнет в конце романа в сцене смерти Катерины Ивановны, которая произнесет последние свои слова: “Довольно!.. Пора!.. (…) Уездили клячу!.. Надорвала-а-сь!” (5, V).
Сон о лошади был для Раскольникова как бы предостережением: все будущее преступление “закодировано” в этом сне, как дуб в желуде. Недаром, когда герой проснулся, он сразу же воскликнул: “Неужели я сделаю это?” Но Раскольникова не остановил сон-предостережение, и он сполна получил все страдания убийцы и разочарования теоретика.
Подводя итог, следует отметить, что первый сон Раскольникова в романе занимает важное место по социальным, философским и психологическим основаниям. Во-первых, в сцене убийства лошаденки выражены болезненные впечатления от окружающей жизни, тяжело ранящие совестливую душу Раскольникова и рождающие законное возмущение любого честного человека. Негодование мальчика у Достоевского можно противопоставить трусливой иронии лирического героя у Некрасова, который издали, не вмешиваясь, наблюдает избиение несчастной клячи на улице.
Во-вторых, в связи со сценой сна возникает философский вопрос о противодействии мировому злу. Как исправить мир? Надо избежать крови, предупреждает Достоевский, так как путь к идеалу неразрывно связан с самим идеалом, отмена общечеловеческих моральных принципов приведет человека только в тупик.
В-третьих, сцена сна доказывает, что в душе героя живет боль за слабых и беззащитных. Сон уже в начале романа свидетельствует, что убийца старухи процентщицы не заурядный грабитель, но человек идеи, способный и к действию, и к состраданию.