Из истории жизни Пушкина, облик Пушкина в живописи

С начала 80-х годов прошлого века сюжет дуэли, события, ей предшествовавших и последовавших за ней, становились предметом интереса живописцев. Одним из первых к этой теме обратился академик живописи Л. Волков. Он написал маслом полотно “Дуэль Пушкина” со слов Данзаса, секунданта поэта, который даже возил художника на самое место поединка.

В начале 70-х годов с картины были сняты копии и гравированы на дереве.

Вслед за Чичаговым, воссоздавшим в акварели “Дуэль Пушкина” в 1880 году, к этому же сюжету обратились В. А. Федоров (его рисунок

исполнен, как и другие, по описаниям Данзаса и Аммосова), а также А. А. Наумов. На картине Наумова Данзас и д Аршиак (секундант Дантеса) подняли раненого Пушкина и ведут к саням. Справа удаляется спиной от зрителя Дантес. На переднем плане разбросаны по снегу пистолет, пистолетный ящик, на снегу – следы крови.

При том, что мнения и художественных достоинствах картины не были едиными, все отмечали несомненное значение ее как утверждения исторического факта, как популяризации истории жизни Пушкина. Серия изображений дуэльных событий была завершена в 1885 году П. Ф. Борелем, нарисовавшим акварель “Прибытие

раненого Пушкина после дуэли”. И это произведение запечатлело событие так, как было описано в воспоминаниях, получивших известность в то время. У Бореля облик Пушкина не психологизирован, сама фигура нечетко обозначена, размыта.

Весь цикл изобразительной пушкинианы этого периода носил более информационный, нежели собственно художественный характер.

Интерес к другим моментам жизни поэта вылился в создание Н. Н. Ге картины “Пушкин в селе Михайловском”, впервые выставленной в 1875 году на передвижной выставке в Петербурге. Картина, с детальной точностью представляющая интерьер кабинета Пушкина в ссылке, получила большую известность, воспроизводилась много раз и фотографически, в хромолитографиях, ксилографиях и т., д.

Обращались к пушкинской тематике И. Репин в содружестве с И. К, Айвазовским, И. Н. Крамской… Однако их создания не вносили существенной лепты в отображение и в разработку образа поэта. Картины на отдельные сюжеты биографии Пушкина знакомили зрителя с эпизодами жизни поэта, но мало прибавляли к пониманию его характера. Удачной, по отзывам того времени, признавалась лишь фигура поэта на картине Репина и Айвазовского “Пушкин на берегу Черного моря” (1887 года). “Задавшись целью воссоздать Пушкина полным увлечения и надежды юношей, г. Репин, нужно ему отдать справедливость, блистательно исполнил эту нелегкую задачу,- отмечали “Новости” (1887, № 263).- Он (Репин) дает нам Пушкина не с теми чертами лица, которые запечатлелись в памяти каждого из нас по циркулирующим в публике портретам, а таким, каким действительно можно и должно представить себе Пушкина юношей”.

В. еще более восторженных тонах оценил созданный Репиным портрет поэта критик “Всемирной иллюстрации”: “…Пушкин Репина – чудо живописи. Видно, что с любовью и, может быть, благоговением писал Репин фигуру поэта… Светлые глаза Пушкина обращены к морю, и художник сумел показать нам в них огонь мысли в тот момент, когда в мозгу поэта отпечатлевается образ моря и он стоит перед волнующеюся стихией, охваченный сладостной тоской, стоит “звучных дум полн”, как выразился о нем другой современный нам поэт”.

В год столетнего юбилея появилось немало новых изобразительных интерпретаций образа поэта. Большинство из них копировали и составляли вариации на темы портрета О. Кипренского и гравюрного варианта портрета работы Н. Уткина. Весьма удачным признан офорт В. В. Матэ. Сравнивая новую интерпретацию пушкинского облика с гравюрой Уткина, между которыми разрыв в семьдесят два года, Е. В. Павлова отмечает знаменательные различия в манере художников, в технике, а также в отношении к поэту.

У Матэ Пушкин выглядит его современником, дистанция времени не ощущается, не подчеркивается, хотя приблизив Пушкина к своему времени, Матэ утерял что-то очень важное, быть может, самую суть портрета Кипренского”, в котором акцентировалось возвышенное, поэтическое в облике поэта.

К 1899 году относится создание первого богато иллюстрированного собрания сочинений поэта в трех томах. Оно открывалось акварелью В. А. Серова “Пушкин в парке”. Этот портрет явился этапным, определив возможности нового подхода к пушкинской иконографии, к толкованию образа поэта и к воссозданию его в живописи. Поэт в осеннем парке сидит на скамье.

Весь рисунок, однако, преисполнен движения. Прочитывая его, искусствовед Е. В. Павлова проницательно замечает, как неровны, стремительны, направлены под острыми углами друг к другу штрихи, мазки, удары кисти. Скамейка, на которой сидит поэт, стоит по диагонали к плоскости листа, Пушкин расположен по диагонали к скамейке, с наклоном влево, а стволы деревьев разделяют лист наклоном вправо.

Таким образом, фигура поэта располагается в центре пересечения разнонаправленных линий, что усиливает динамический эффект. “Ничего застывшего, все в движении в этом рисунке: несущиеся облака, листья, клонящиеся ветви деревьев, развевающиеся волосы и галстук поэта, даже стремительно приподнятая голова и взгляд, обращенный в сторону. Художник воссоздал облик Пушкина с таким артистизмом и легкостью, как будто писал его с натуры”. Рисунок, согретый индивидуальным авторским отношением, передает целую гамму переживаний самого поэта, которому неуютно, одиноко в мире, а также в нетрадиционно решенном образе отчетливо выражается сопереживание, сочувствие Пушкину.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Из истории жизни Пушкина, облик Пушкина в живописи