Историзм в “Поэме без героя” Ахматовой
По первому впечатлению поэма представляется странно-прихотливой игрой воображения, где твердая, будничная, материальная явь причудливо смешивается с гротескными, полубредовыми видениями, обрывками снов, скачками воспоминаний, смещениями времен и эпох, где многое призрачно и неожиданно зловеще. Общий колорит поэмы вызывает в памяти создававшийся одновременно с нею “Пролог” (“Сон во сне”), в частности то его место, где говорится:
Пусть разольется в зловещей судьбе Алая пена. Из трагедии “Пролог, или Сон во сне”
В первом
Взбегает
Плоть, почти что ставшая духом, И античный локон над ухом Все таинственно в пришельце. Это он в переполненном зале Слал ту черную розу в бокале… Поэма без героя Неожиданно и громко, по российскому бездорожью, под черным январским небом звучит голос Шаляпина Будто эхо горного грома, Наша слава и торжество!
Он сердца наполняет дрожью И несется по бездорожью Над страной, вскормившей его… Поэма без героя
Город возникает в ее произведении в разных обличьях и с разных точек зрения. Наряду с только что процитированным куском, где перед нами площадной, простонародный Питер, в поэме существует и другой город – город соборов, дворцов и театров; но есть еще и третий – его облик неуловим и текуч, но в нем словно сконцентрировался дух тревоги и бунтарства, предчувствия перемен и острого беспокойства, как бы некоей дрожи, пронизывающей здания, мосты, души людей и даже сам воздух, мечущийся между Невой и заливом. Этот третий облик города, мятущийся, беспокойный и тревожный, является наиглавнейшим у Ахматовой.
Он легко и органично “вписывается” в ее поэму, главным архитектоническим принципом которой является, как это ни парадоксально, именно дисгармоничность, субъективная смещенность всех пропорций и привычных фабульных устоев.
Ветер рвал со стены афиши, Дым плясал вприсядку на крыше, И кладбищем пахла сирень. И, царицей Авдотьей заклятый, Достоевский и бесноватый Город в свой уходил туман. И выглядывал вновь из мрака Старый питерщик и гуляка!
Как пред казнью бил барабан… Поэма без героя
В нагнетании тревоги, смятенности и катастрофичности Ахматова очень настойчива и целеустремленна. В сущности все ее произведение насквозь пронизано и дышит чувством беспокойства и. неотвратимо приближающейся развязки:
Все уже на местах, кто надо. Пятым актом из Летнего сада Веет… Поэма без героя
Но вернемся к главному событию поэмы к карнавалу призраков. Почему понадобилось художнику именно этот новогодний эпизод, происходящий как бы во сне или в бреду, эпизод-галлюцинацию сделать основным стержнем произведения? Тут не надо забывать того определяющего обстоятельства, что все это фантасмагорическое создание Ахматовой является Поэмой Памяти или, еще точнее, Поэмой Совести. Когда-то она. писала в одном из своих стихотворений:
Одни глядятся в ласковые взоры, Другие пьют до солнечных лучей, А я всю ночь веду переговоры С неукротимой совестью своей. Я говорю: “Твое несу я бремя, Тяжелое, ты знаешь, сколько лет”. Но для нее не существует время, И для нее пространства в мире нет, И снова черный масляничный вечер, Зловещий парк, неспешный бег коня.
И полный счастья и веселья ветер, С небесных круч слетевший на меня. А надо мной спокойный и двурогий Стоит свидетель о, туда, туда, По древней подкапризовой дороге Где лебеди и мертвая, вода. Одни глядятся в ласковые взоры…
“Неукротимая совесть”, являющаяся главным психологическим содержанием многих и многих произведений Ахматовой, в “Поэме без героя” организовала все действие, весь смысл и все внутренние повороты произведения. Да, она должна была написать эту поэму: взыскующая совесть, напоминающая муки героев Достоевского, и острая от несовершенств мира, переходящая в кошмары гоголевская боль все это было ей свойственно в высочайшей степени.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...