История литературы: Русские переводы иностранных книг
Плодотворной Оказалась деятельность “Собрания, старающегося о переводе иностранных книг” (1768-1783), учрежденного по указу Екатерины. Древнегреческих и французских писателей сотрудники “Собрания” переводили непосредственно с оригинала, что заметно сказалось на качестве перевода. Некоторые книги, выпущенные для взрослых, попадали к юным читателям.
Одновременно Появлялись и переводные издания, предназначенные специально для детей. Чаще всего это были книги учебного характера. Беллетристика в то время еще не отделялась от педагогики.
В такие издания включались и художественные произведения (басни, притчи, короткие рассказы, эпизоды из романов и т. д.).
По мере развития книгопечатания определенную просветительскую функцию выполняла и лубочная литература. Поразительно устойчивыми оказались переводы византийских и рыцарских средневековых романов. Сначала в рукописных книгах (XVI-XVI[ вв.), а затем, в подновленном виде, в бесчисленных печатных изданиях переходили из рук
Из названных повестей был особенно популярен “Вова-королевич”, восходящий к французскому рыцарскому роману XII-XIII веков. До конца XIX века вышло около двухсот лубочных изданий и более 60 потешных листов, которые доставляли коробейники в самые отдаленные уголки России. По словам исследователя Ф. Сетина, необыкновенные приключения Бовы, его удивительная судьба, богатырская сила, бесстрашие, справедливость роднят его с героями волшебных сказок.
Бову усердно читали в продолжение трех веков. Он повлиял и на русскую литературу. А. Н. Радищев по возвращении из сибирской ссылки написал поэму “Бова. Повесть богатырская стихами” (1798-1799).
А. С. Пушкин сам указал на преемственность – “Петь я тоже вознамерился, но сравняюсь ли с Радищевым”,- оставив план и наброски сказочной поэмы “Бова” (1822). Такие имена, как Додон, Гвидон, Салтан, вошли в сказки Пушкина из повести о Бове.
Вплоть до 1918 года лубочные книжки, по которым учились читать многие поколения крестьянской и городской детворы,- нижний и наиболее населенный этаж российской словесности. В. Шкловский, посвятивший художественно-документальную повесть автору лубочных книг – “Матвей Комаров, житель города Москвы” (1929), рассказывает, что Толстой учился у него доходчивости и говорил, что Комаров – самый знаменитый писатель, более читаемый; чем он, Лев Толстой.
“У Горького в повести “Трое”,- напоминает В. Шкловский,- описывается, как ребята в трактире со страстной, согревающей душу радостью входят в новый волшебный книжный мир, где огромные чудовища погибают под могучими ударами храбрых рыцарей. Это читается тоненькая лубочная книжка. Их было много тогда: “Гуак или непоборимая верность”, “История о храбром рыцаре Франциске Венециане и прекрасной королеве Ренцивене”.
Так лубочные книги со своим преувеличенным романтизмом, дальним эхом от рыцарского романа, входили в народное сознание. Конечно, мы напрасно недооцениваем значение лубочной литературы и, в частности, лубочных сказок с их. удивительными историческими связями”.
Среди дешевых книжек для народа попадались не только переделки сказок и рыцарско-авантюрных романов, но и оракулы, сонники, перелицованные жития святых, церковные легенды и т. д. Исследователи писали о двойственной роли лубочной книги, служившей также рассадником охранительно-реакционных идей. Но именно через лубочную книгу народные массы приобщались к известным в мировой литературе сюжетам, и об этом мы будем еще не раз говорить.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...