Истинный и ложный патриотизм и героизм в понимании Л. Н. Толстого в романе “Война и мир”

Замысел “Войны и мира” восходит к роману Толстого “Декабристы”, над которым писатель начал работать в 1856 году. Героем произведения должен был стать декабрист, возвращающийся с женой и детьми из ссылки. Однако постепенно временные границы романа расширяются, заставляя автора все больше погружаться в исследование исторических событий и жизни русского общества в целом.

Да и само произведение перестало быть просто романом, став, как предпочитал называть его сам писатель, книгой. “Это не роман, – говорил Толстой, – еще менее

поэма, еще менее историческая хроника”.
В “Войне и мире” отражены все стороны русской действительности того времени, все ее положительные и отрицательные черты. А настоящим нравственным испытанием для героев становится испытание войной. Именно при столкновении с масштабной, всеобъемлющей трагедией проявляются истинные душевные качества и раскрывается человеческая сущность.

Именно в этих условиях и становится понятно, кто настоящий патриот, а для кого патриотизм был лишь маской.
На протяжении всего романа ведущей является “мысль народная”. Именно с народом писатель связывает все

положительное, истинное. Потому что народ проявляет неподдельную заботу о будущем своей страны, без напускного хвастовства, решительно встает на защиту Родины, преследуя благородную цель: пусть даже ценой собственной жизни отстоять Россию, не уступить ее врагу.

Народ понимал, что решается судьба отечества, и предстоящее сражение считал общим делом. В этом едином народном воинстве, охваченном общей идеей, автор прорисовывает образы отдельных героев. Мы видим Василия Денисова, боевого гусарского офицера, храброго, мужественного, готового на дерзкие действия и решительные поступки. Видим Тихона Щербатого, крестьянина, вооруженного пикой, топором и мушкетоном, который умеет “сгребать” противника, брать языка и “залезать в самую середину французов”.

Этот самый храбрый человек в партии Денисова, он более всех других побил неприятеля, а помогают ему в этом смекалка, ловкость и ум.
“Скрытая теплота патриотизма” проявляется и в семье Ростовых, и в семье Болконских, и во взглядах Пьера Безухова, и даже у Катишь, которая говорит: “Какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу”.
В своем произведении Толстой решительно “срывает маски”. Показывая призрачную жизнь высшего общества, он раскрывает и то, каким неестественным, наигранным является на самом деле их патриотизм. Так, Берг, у которого вообще не было ничего святого, который в самое тяжелое время мог думать о приобретении “прелестной шифоньерочки”, с наигранным пафосом восклицал: “Армия горит духом геройства… такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они выказали в этой битве… нет никаких слов достойных, чтобы их описать…”.

Бросая красивые слова, посетители аристократических салонов обнаруживают все то же равнодушие ко всему, кроме своих корыстных интересов. Сословными интересами проникнуты и “патриотические” настроения дворянской Москвы. Идея народного ополчения вызывает в них опасение, что крестьяне наберутся вольного духа. “Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, только один разврат”, – говорил один из дворян, собравшихся в Слободском дворце. У другого оратора, “нехорошего игрока в карты”, “патриотизм” проявляется в исступленном крике: “Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию”.

Отсутствует дух единения и царя с народом в сцене встречи в Кремле. В толстовском изображении Александра отчетливо проступают черты позерства, двуличия, жеманства.
В последних двух частях романа Толстой воспроизводит широкую и величественную картину народного сопротивления французскому нашествию. Исход войны решило “возбуждение ненависти к врагу в русском народе”, вылившееся в партизанское движение. И хотя Наполеон жаловался Кутузову и императору на нарушение обычных правил военных действий, партизаны делали свое благородное дело. Они “уничтожали великую армию по частям… были партии… мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные.

Был начальником партии дьячок, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотню французов”. Здесь сказалась вся мощь народа, который вилами и топорами уничтожал, по выражению Тихона Щербатого, “шаромыжников” и “миродеров”.

В борьбе с врагом у отрядов Долохова и Денисова проявились неподдельный энтузиазм и неистовство. Это была, по меткому выражению автора, настоящая “дубина народной войны”.