“Исповедь” Л. Н. Толстого

В 80-90-е годы русская литература, как и вся культурная жизнь России, развивались под знаком все возрастающего влияния Л. Н. Толстого. Гениальный писатель, открывший новую эпоху в национальном художественном творчестве, неустанно ищущий философ, создавший собственное учение и имевший последователей, он отличался необыкновенной жизненной активностью. Во время Крымской войны он становится ее участником, затем пишет севастопольские и кавказские рассказы. В конце 50-х – начале 60-х годов в период подъема общественного движения и возбуждения крестьянского

вопроса он бросает литературу, открывает школу для крестьянских детей в Ясной Поляне, пишет “Азбуку”, разрабатывает свои педагогические принципы и методику начального образования.

Таким оставался он и до конца жизни.

С середины 70-х годов, еще во время работы над “Анной Карениной”, Толстой, подобно герою этого романа Левину, начинает мучительно, “до головных болей”, размышлять над философско-религиозными проблемами, пытается постичь смысл человеческого бытия.

Осенью 1879 года он пишет “Исповедь”, в которой излагает, начиная с детства и до последнего времени, свое отношение

к религии, раскрывает свои мучительные сомнения в истинности господствующей церковности, в которой обнаружил и ложное, и истинное начало. “Откуда взялась ложь и откуда взялась истина? И ложь, и истина переданы тем, что называется церковью”. Эта мысль подтолкнула Толстого к пересмотру “священных преданий и писаний”, к анализу всей богословской догматики православной церкви. С марта 1880 года он работал над обширным трудом “Соединение, перевод и исследование четырех евангелий”.

Исследование этих текстов привело писателя к мысли о том, что во вселенной господствует высшая воля, и цель человеческого существования должна состоять в том, чтобы согласовать с ней свои помыслы и действия. “Я вернулся к вере в ту волю, – писал Толстой в “Исповеди”, – которая произвела меня; я вернулся к тому, что главная и единственная цель моей жизни есть то, чтобы быть лучше, то есть жить согласно с этой волей”.

“Исповедь” подвела итоги исканий и формирования мировоззрения писателя. Поиск истинной веры привел его к решительному отторжению существующей церкви. Толстой пришел к заключению, что церковь создана не Богом, она – “сама себя учредившая иерархия, и в противность всем другим считающая себя святою и непогрешимою”.

И далее: “Церковь, все это слово, есть название обмана, посредством которого одни люди хотят властвовать над другими”. Современная церковь исказила учение Христа, изъяв из него нравственные заповеди.

Признавая учение Христа на словах, церковь в то же время санкционирует общественное неравенство, поддерживает государственную власть, основанную на насилии, войнах.

Еще в 50-х годах у Толстого возникло убеждение в необходимости новой религии. В 1855 году он записывал в дневнике: “Вчера разговор о Божественном и вере навел меня на великую и громадную мысль, осуществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь. Мысль эта – основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа”. Это “соответствие” новой религии развитию человечества заключалось, по мысли Толстого, в том, что Божественная воля совпадает с законами природы, естественностью человеческой жизни, определяет ее нравственный смысл.

На вопрос, как жить и как согласовать человеческое существование с высокими этическими канонами “новой” веры, писатель попытался ответить в большой работе, озаглавленной “О жизни”. Этот огромный философский трактат (в 2237 листов текста) посвящен размышлениям о жизни и смерти. Эти вопросы всегда занимали писателя и особенно захватили его после тяжелой болезни, перенесенной в 1886 году. “Хочу жить для себя, – писал он, – и хочу быть разумным, а жить для себя неразумно”.

Идея нравственного усовершенствования человека принимается им как доминирующая в его этически-религиозном учении. Жить духовной, истинной жизнью значит отрекаться от праздного, исполненного “утех” существования, трудиться, смиряться, быть милосердным, верить в добро и делать добро. Учение о нравственном самоусовершенствовании основывается на пяти заповедях Христа из Нагорной проповеди (Евангелие от Матфея).

Важнейшей для учения о самоусовершенствовании стала заповедь о непротивлении злу насилием.

Исходя из этих вечных нравственных истин, Толстой оценивал современную ему жизнь – государственную власть, церковь, семью. Как человек и мыслитель, он был исполнен глубокого сочувствия к людям угнетенным, страдающим, людям работающим и нищенски живущим. Боль за них рождала чувство негодующего протеста против всяческих несправедливостей, насилия, произвола; и в конечном итоге – против всего строя жизни, при котором произвол и несправедливость являются нормой.

В ряде статей Толстой выступает против всех институтов насилия: милитаризма (“Карфаген должен быть разрушен”), буржуазных отношений (“Что же нам делать?”), официальной церкви (“В чем моя вера?”). Философско-этический поиск привел мыслителя к решению социальных вопросов. В трактате “Что же нам делать?”, название которого как бы перекликается с названием романа Чернышевского, Толстой выступает против устоев капиталистического общества, противоречащих естественному развитию человека. Корень зла он видит в растлевающем влиянии “золотого тельца”, идеологии чистогана, “имеющих свойство порабощать людей”.

Однако противодействовать капитализации общества можно, по его убеждению, если каждый человек будет зарабатывать себе на жизнь личным трудом и жить “по-божьи”.

При всем глубоком гуманизме учение Толстого носило утопический и противоречивый характер. Осознавая бедственное положение народа и искренне сочувствуя ему, возмущаясь роскошью и богатством привилегированного общества, великий художник не видел реального пути преодоления социального неравенства. О его мучительных сомнениях и исканиях свидетельствовали и дневниковые записи того времени: “Неужели люди, теперь живущие на шее других, не поймут сами, что этого не должно и не следует”. Позднее, посетив имение сына, он опять пишет о потрясавшей его картине рабства народа: “И здесь, и у Ильиши… и у него те же люди, обращенные в рабов, работают на него.

Как разбить эти оковы”.

По мере оформления учения противоречия между идеями Толстого и его семейной и личной жизнью становились все сильнее, “…со мной случился переворот, – писал он, – который давно готовился во мне и задатки которого всегда были во мне. Со мной случилось то, что жизнь нашего круга – богатых, ученых – не только опротивела мне, но потеряла всякий смысл… Действия же трудящегося народа, творящего жизнь, представились мне единым, настоящим делом”.

Бесстрашно честный писатель решился на разрыв с тем привилегированным классом, к которому он принадлежал по рождению и всей предыдущей жизни.

Активная общественная позиция и страстные поиски разрешения общечеловеческих и собственно российских проблем определили его значение в духовной жизни страны, его влияние на умы и души современников. А. А. Кизеветтер, вспоминая об этом, особо подчеркнул обличительный характер выступлений великого художника: “Толстой проповедовал философию непротивления злу, а в основе своей натуры он был прирожденным бунтарем-протестантом. Восстать против господствующего течения – вот в чем состояло всегда непосредственное влечение его души, и восстать бурно, гневно и стремительно, чтобы все вздрогнули и почуяли, какая неудержимая сила протестующего напора надвинулась на них. Вот эта-то бунтующая сила вызывала общее трепетное восхищение от выступлений Льва Толстого – учительных и обличительных…

Толстой был львом не только по имени…”.