Ироничное переосмысление культа действительности (“Заповедник” Довлатова)

В основе всех произведений Сергея Довлатова – факты и события из биографии писателя. Заповедник – претворенный в горькое и ироничное повествование опыт работы экскурсоводом в Пушкинских Горах. В другой книге Довлатова – Заповедник – всевозрастающий абсурд подчеркнут символической многоплановостью названия. Пушкинский заповедник, в который главный герой Алиханов приезжает на заработки, – клетка для гения, эпицентр фальши, заповедник человеческих нравов, изолированная от остального мира “зона культурных людей”, Мекка

ссыльного поэта, ныне возведенного в кумиры и удостоившегося мемориала.

Прототипом Алиханова в Заповеднике был избран Иосиф Бродский, пытавшийся получить в Михайловском место библиотекаря. В то же время, Алиханов – это и бывший надзиратель из Зоны, и сам Довлатов, переживающий мучительный кризис, и – в более широком смысле – всякий опальный талант. Своеобразное развитие получала в Заповеднике пушкинская тема.

Безрадостный июнь Алиханова уподоблен болдинской осени Пушкина: вокруг “минное поле жизни”, впереди – ответственное решение, нелады с властями, опала, семейные горести. Уравнивая

в правах Пушкина и Алиханова, Довлатов напоминал о человеческом смысле гениальной пушкинской поэзии, подчеркивал трагикомичность ситуации – хранители пушкинского культа глухи к явлению живого таланта. Герою Довлатова близко пушкинское “невмешательство в нравственность”, стремление не преодолевать, а осваивать жизнь. Пушкин в восприятии Довлатова – “гениальный маленький человек”, который “высоко парил, но стал жертвой обычного земного чувства, дав повод Булгарину заметить: “Великий был человек, а пропал, как заяц”.

Пафос пушкинского творчества Довлатов видит в сочувствии движению жизни в целом: “Не монархист, не заговорщик, не христианин – он был только поэтом, гением, сочувствовал движению жизни в целом. Его литература выше нравственности. Она побеждает нравственность и даже заменяет ее.

Его литература сродни молитве, природе…”.

Заповедник – место абсолютно реальное, где жизнь героя развивается в типично русском природном и социальном пейзаже. Но с другой стороны, Заповедник иллюзорен. Это будто огромная фабрика грез, декорация с картонными персонажами. “Можно задать один вопрос? Какие экспонаты музея подлинные?” – спрашивает Алиханов у хранительницы Виктории Альбертовны.

В ответ он слышит: “Разве это важно?”. Фальшивы тут не только экспонаты, фальшью пропитаны все обитатели Заповедника. Бесчисленные Пушкины, наводняющие Заповедник, суть копии без оригинала.

“Этот стиль вымирающего провинциального дворянства здесь явно и умышленно культивировался. В каждом из местных научных работников заявляла о себе его характерная черточка”.

Главный продукт Заповедника – Пушкин. “Очевидно, любовь к Пушкину была здесь самой ходовой монетой. А вдруг, мол, я – фальшивомонетчик…”. Уже на первой странице появляется “официант с громадными войлочными бакенбардами”. “Эти угрожающие бакенбарды, как Нос Гоголя, превратятся в навязчивый кошмар, который будет преследовать героя по всей книге: “На каждом шагу я видел изображение Пушкина. Даже возле таинственной кирпичной будочки с надписью “Огнеопасно””.

Сходство исчерпывалось бакенбардами”. С этим связан почти миф-й, сказочный сюжет – поиски героем настоящего Пушкина, который позволит ему стать самим собой.

Заповедник – это галерея, в которой представлены и типичные, и редкие виды обитателей пушкинских мест. Среди них дамы, связанные одной целью – поиском партнера – и одинаковые в своей примитивной любви к Пушкину, сводящиеся к банальной фразе: “Это не только великий поэт, но и великий гражданин…”, и уникальные обитатели заповедника мужского пола.

Об эмиграции читатель и герой слышат от многих героев – о ней размышляет Марков, рассуждает майор Беляев, этот вопрос становится центральным в разговорах гостей Тани перед ее отъездом. Автору постоянно дается взвесить все “за” и “против” сначала в ненавязчивой форме, потом более настойчиво, а на прощальном ужине это превращается в фарс. Стасик Потоцкий и Митрофанов внешне противоположные персонажи. Один из них – интеллектуал с блестящей памятью, другой – бесталанный выскочка.

Но финал пути, его конечный пункт у них одинаковы. Довлатов никогда не делил героев на “+” и “-“, но у читателя появляется симпатия или антипатия к действующим лицам.

Володя, потенциально готовый на многое, не делает ничего, а Стас, не способный творить, хватается за самое неподходящее для него дело. В описании этих героев чувствуется горькая ирония о нереализованных возможностях и сатира на современную литературу. “Фантастический лентяй” и спившийся прохвост, оба они вызывают легкое раздражение.

Герои Довлатова в своей речи, но самораскрытие персонажей – отнюдь не худший прием, которым пользуется автор. Большое значение в “Заповеднике” играет описание. “Кульминационные моменты довлатовской прозы отмечены сгущением ничего не говорящих деталей. Вернее, они ничего не говорят только занятому собой герою.

В острых ситуациях Довлатов покидает своего почти неотличимого двойника, чтобы оглядеться по сторонам как раз тогда, когда тот на это не способен”. Так описывает автор момент, когда герой получает роковое известие: “Девица стыдливо отвернулась. Затем вытащила из лифчика голубоватый клочок бумаги, сложенный до размеров почтовой марки. Я развернул нагретую телеграмму и прочел: “Улетаем среду ночью.

Таня. Маша”.

У повести открытый финал, последнее предложение заканчивается многоточием. В “Заповеднике” лишь намеки на продолжение, но о точном развитии событий рассказывает читателю биография автора. “Довлатов сразу и до конца понял, что единственные чернила писателя – его собственная кровь. И тот, кто пишет чем-то другим, просто обманывает: или служит, или – развлекает”.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (2 votes, average: 3.50 out of 5)
Loading...

Ироничное переосмысление культа действительности (“Заповедник” Довлатова)