ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК

БЫЛИНЫ

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК

I

Из того ли-то из города из Мурома,

Из того села да Карачарова,

Выезжал удаленький дородный добрый молодец;

Он стоял заутреню во Муроме,

А к обеденке поспеть хотел он в стольный Киев-град,

Да подъехал он ко славному ко городу к Чернигову.

У того ли города Чернигова

Нагнано-то силушки черным-черно,

Ай черным-черно, как черна ворона;

Так пехотою никто тут не прохаживает,

На добром коне никто тут не проезживает,

Птица черный ворон не пролетывает,

Серый

зверь да не прорыскивает.

А подъехал как ко силушке великой,

Он как стал-то эту силушку великую,

Стал конем топтать да стал копьем колоть.

Ай побил он эту силу всю великую.

Он подъехал-то под славный под Чернигов-град,

Выходили мужички да тут черниговски,

Отворяли-то ворота во Чернигов-град,

Ай зовут его в Чернигов воеводою.

Говорит-то им Илья таковы слова:

– Ай же мужички да вы черниговски!

Я не йду к вам во Чернигов воеводою.

Укажите мне дорожку прямоезжую,

Прямоезжую да в стольный Киев-град.

Говорили мужички ему черниговски:

– Ты удаленький дородный добрый

молодец.

Ай ты славный богатырь святорусский!

Прямоезжая дорожка заколодела,

Заколодела дорожка, замуравела,

А й по той ли по дорожке прямоезжей

Да пехотою никто да не прохаживал,

На добром коне да не проезживал.

Как у той ли-то у Грязи у Черноей,

Да у той ли у березы у покляпыя,

Да у той ли речки у Смородины

Сидит Соловей-разбойник на сыром дубу,

Сидит Соловей-разбойник, Одихмантьев сын;

А то свищет Соловей да по-соловьему,

Он кричит злодей-разбойник по-звериному,

И от того ли-то от посвисту соловьего,

И от того ли-то от покрику звериного

То все травушки-муравы уплетаются,

Все лазуревы цветочки осыпаются,

Темны лесушки к земле все приклоняются,

А что есть людей, то все мертвы лежат.

Прямоезжею дороженькой пятьсот есть верст,

Ай окольноей дорожкой цела тысяща.

II

Он спустил добра коня да богатырского,

Он поехал-то дорожкой прямоезжею.

Его добрый конь да богатырский

С горы на гору стал перескакивать,

С холмы на холмы стал перемахивать,

Мелки реченьки, озерка промеж ног спущал.

Подъезжает он ко речке ко Смородине,

Да ко той он ко Грязи он ко Черноей,

Да ко той ко березе ко покляпыя.

Засвистал-то Соловей да по-соловьему,

Закричал злодей-разбойник по-звериному,

Так все травушки-муравы уплеталися,

Да й лазуревы цветочки осыпалися,

Темны лесушки к земле все приклонилися;

Его добрый конь да богатырский

А он на корни да спотыкается.

Ай как старый-от казак да Илья Муромец

Берет плеточку шелковую во белу руку,

А он бил коня да по крутым ребрам;

Говорил-то он, Илья, да таковы слова:

– Ах ты, волчья сыть да й травяной мешок!

Али ты идти не хошь, аль нести не можь?

Что ты на корни, собака, спотыкаешься?

Не слыхал ли посвисту соловьего,

Не слыхал ли покрику звериного,

Не видал ли ты ударов богатырских?

Ай тут старыя казак да Илья Муромец

Да берет-то он свой тугой лук разрывчатый,

Во свои берет во белы он ручушки,

Он тетивочку шелковеньку натягивал,

А он стрелочку каленую накладывал,

То он стрелил в того Соловья-разбойника,

Ему выбил право око со косицею.

Он спустил-то Соловья да на сыру землю,

Пристегнул его ко правому ко стремечку булатному,

Он повез его по славну по чисту полю,

Мимо гнездышка повез да соловьиного.

II І

Он приехал-то во славный стольный Киев-град,

А ко славному ко князю на широкий двор.

Ай Владимир-князь он вышел со божьей церквы,

Он пришел в палату белокаменну,

Во столовую свою во горенку,

Он сел есть да пить да хлеба кушати,

Хлеба кушати да пообедати.

Ай тут старыя казак да Илья Муромец

Становил коня да посеред двора,

Сам идет он во палаты белокаменны,

Проходил он во столовую во горенку,

На пяту он дверь-то поразмахивал,

Вел поклоны по-ученому,

Крест-от клал он по-писаному,

На все на три, на четыре на сторонки низко кланялся,

Самому князю Владимиру в особину,

Еще всем его князьям он подколенныим.

Тут Владимир-князь стал молодца выспрашивать:

– Ты скажи-тко, ты дородный добрый молодец,

Тебя как-то молодца да именем зовут,

Величают удалого по отчеству?

Говорит-то старыя казак да Илья Муромец:

– Есть я славного из города из Мурома,

Из того села да с Карачарова,

Есть я старыя казак да Илья Муромец,

Илья Муромец да сын Иванович.

Говорит ему Владимир таковы слова:

– Ай же старыя казак да Илья Муромец!

Да давно ли ты повыехал из Мурома,

И которою дороженькой ты ехал в стольный Киев-град?

Говорил Илья он таковы слова:

– Ай ты славныя Владимир стольно-киевский!

Я стоял заутрену христовскую во Муроме.

Ай к обеденке поспеть хотел я в стольный Киев-град!

То моя дорожка призамешкалась;

А я ехал-то дорожкой прямоезжею,

Прямоезжею дороженькой я ехал мимо-то Чернигов-града.

Ехал мимо эту Грязь да мимо Черную,

Мимо славну реченьку Смородину,

Мимо славную березу покляпыю.

Говорил ему Владимир таковы слова:

– Ай же, мужичище-деревенщина!

Во глазах, мужик, да подлыгаешься,

Во глазах, мужик, да насмехаешься!

Как у славного у города Чернигова

Нагнано тут силы много-множество,

То пехотою никто да не прохаживал

И на добром коне никто да не проезживал,

Туды серый зверь да не прорыскивал,

Птица черный ворон не пролетывал;

Ай у той ли-то у Грязи-то у Черноей,

Да у славноей у речки у Смородины,

Ай у той ли у березы у покляпыя,

Соловей сидит разбойник, Одихмантьев сын,

То как свищет Соловей да по-соловьему,

Как кричит злодей-разбойник по-звериному,

То все травушки-муравы уплетаются,

А лазуревы цветки прочь осыпаются,

Темны лесушки к земле все приклоняются,

А что есть людей, то все мертвы лежат.

Говорил ему Илья да таковы слова:

– Ты, Владимир князь-от стольно-киевский,

Соловей-разбойник на твоем дворе,

Ему выбито ведь право око со косицею,

И он ко стремени булатному прикованный.

То Владимир князь-от стольно-киевский,

Он скорешенько ставал да на резвы ножки,

Кунью шубоньку накинул на одно плечко,

То он шапочку соболью на одно ушко,

Он выходит-то на свой-то на широкий двор,

Посмотреть на Соловья-разбойника.

Говорил-то ведь Владимир-князь да таковы слова:

– Засвищи-тко, Соловей, ты по-соловьему,

Закричи-тко, собака, по-звериному.

Говорил-то Соловей ему разбойник, Одихмантьев сын:

– Не у вас-то я сегодня, князь, обедаю,

А не вас-то я хочу да и послушати,

Я обедал-то у старого казака Ильи Муромца,

Да его хочу-то я послушати.

Говорил-то как Владимир-князь да стольно-киевский:

– Ай же, старыя казак ты Илья Муромец!

Прикажи-тко засвистать ты Соловью да по-соловьему,

Прикажи-тко закричать да по-звериному.

Говорил Илья да таковы слова:

– Ай же, Соловей-разбойник, Одихмантьев сын!

Засвищи-тко ты во полсвисту соловьего,

Закричи-тко ты во полкрику звериного.

Засвистал как Соловей тут по-соловьему,

Закричал разбойник по-звериному,

Маковки на теремах покривились,

А околенки во теремах рассыпались

От того от посвисту соловьего;

А что есть-то людишек, так все мертвы лежат,

А Владимир князь-то стольно-киевский

Куньей шубкой он укрывается.

Ай тут старый-от казак да Илья Муромец,

Он скорешенько садился на добра коня,

Ай он вез-то Соловья да во чисто поле,

И он срубил ему да буйну голову.

Говорил Илья да таковы слова:

– Тебе полно-тко свистать да по-соловьему,

Тебе полно-тко кричать да по-звериному,

Тебе полно-тко слезить да отцов-матерей,

Тебе полно-тко вдовить да жен молодых,

Тебе полно-тко спущать-то сиротать да малых детушек.

Комментарий. В этой былине, одной из самых известных и любимых народом, рассказывается о первых подвигах Ильи Муромца, которые он совершил на пути в Киев-град. В столицу отправился богатырь из своего родного села Карачарова, чтобы впервые предстать защитником земли Русской перед князем Владимиром.

Отправляясь в дорогу, этот “удаленький дородный добрый молодец” (так с симпатией и уважением характеризуется он в былине) заехал в город Муром, чтобы отстоять там утреннюю церковную службу (заутреню), а к обедней молитве намеревался быть уже в Киеве. Но по пути подъехал к “славному ко городу к Чернигову” и встретил тут неожиданное препятствие. Под Черниговом он наткнулся на вражескую силу. И была она столь велика и многочисленна, что черным-черно было вокруг. “Ай черным-черно, как черна ворона; так пехотою никто тут не прохаживает, на добром коне никто тут не проезживает…”

Не испугался Илья Муромец. Стал он эту силушку великую конем топтать и копьем колоть. И одолел врагов, державших в осаде Чернигов-град.

Обрадованные горожане (“черниговски мужички”) отворили городские ворота, стали приветствовать богатыря и звать его к себе воеводою. Не согласился Илья Муромец на это почетное предложение, объяснил, что спешит в Киев, и попросил указать ему ближайшую (“прямоезжую”) дорогу в столицу. Прямая дорога, ответили ему черниговцы, – пятьсот верст, а окольная – целая тысяча. Но прямой дорогой никто давно уже не ездит: завалена она деревьями и колодами, заросла травой.

Потому что сидит на дубу у этой дороги Соловей-разбойник, Одихмантьев сын. От его посвиста соловьиного, от его покрика звериного травы сплетаются, цветы осыпаются, лес к земле клонится, а люди – мертвы лежат.

Не остановило такое предупреждение славного богатыря, поехал он прямой дорогой. Как только подъехал Илья Муромец к речке Смородине, засвистал Соловей-разбойник по-соловьиному, закричал по-звериному. Конь богатырский под Ильей спотыкаться стал.

Стегнул его богатырь шелковой плетью, натянул тетиву и выстрелил стрелой каленой прямо в правый глаз злодею. Пристегнул его к стремени и по чисту полю дальше поехал.

Приехал в Киев-град немного позже намеченного времени – Владимир-князь как раз из церкви выходит. Пригласил князь богатыря в свои палаты, стал угощать и спрашивать, как его звать-величать, откуда родом да какой дорогой в Киев добирался. Рассказал о себе Илья Муромец и о том, что ехал дорогой прямоезжею, замешкался немного у Чернигова.

Не поверил богатырю князь Владимир, стал упрекать его во лжи. Знал князь, что у Чернигова от силы вражеской черным-черно, а у реки Смородины Соловей-разбойник свищет – и все замертво падают. Спокойно встретил Илья Муромец упреки князя, лишь сказал ему, чтобы шел во двор – там злодей, к стремени прикованный.

Скорешенько вскочил князь на резвы ноженьки, кунью шубу на одно плечо накинул, шапочку соболью на одно ушко надел, выходит в свой широкий двор посмотреть на Соловья-разбойника. Но и своим глазам не поверил князь Владимир, просил разбойника засвистать – чтобы убедиться.

Но Соловей-разбойник не князя послушался, а своего победителя. Приказал ему Илья – и от свиста даже купола церковные покривились, окошечки в теремах рассыпались, люди замертво попадали, а князь от страха куньей шубкой укрылся.

Повез Соловья Илья Муромец в чисто поле, отрубил ему голову и сказал при этом такие слова:

Тебе полно-тко слезить да отцов-матерей,

Тебе полно-тко вдовить да жен молодых,

Тебе полно-тко спущать-то сиротать да малых детушек.

И поют за этот подвиг славу богатырю из века в век.