Идея родины в “Песни о Роланде”
Идея родины сливается с идеей христианской Европы, противоборствующей мусульманскому Востоку. Здесь произошла любопытная передвижка идей: первоначально оборонительная идея борьбы против мусульман, вторгшихся в Европу, превращалась в обстановке крестовых походов в идею явно наступательную; но в конкретной теме “Песни о Роланде” идея все же была именно оборонительная и заключалась в том, что мужество франкских пехотинцев остановило арабское нашествие в битве при Пуатье.
Вернемся к идее вассалитета, очень важной для выяснения настроений
Тема вассалитета, очень ярко выраженная в поэме, развита в ней далеко не элементарно. Из трех вассалов – Гуенелона, Роланда и Оливьера – самым мудрым оказывается именно Оливьер, вассал, заботящийся не только о своем честном имени и славе сеньора, но и о жизни дружинников – жизни рядовых, незнатных бойцов феодального войска. А вассал Гуенелон
Все это указывает на неизвестного автора “Песни” как на представителя той рыцарской среды, которая складывалась вокруг крупных феодальных дворов с их тенденцией к известному централизму, к обузданию феодальной анархии.
Что эта тенденция имелась и во французской, и в английской жизни XII столетия, подчеркивает Маркс, указывая на укрепление “значения короля” во Франции и на борьбу короля Стефана с непокорными баронами в Англии. Гуенелон, предавая Роланда, ослаблял Францию, а сводя личные счеты – предавал важное государственное дело. Если и смутно еще автор “Песни” представлял себе свой народ, то величие патриотизма, судьба “сладкой Франции” уже волновали его мужественное сердце.
Многое в образах “Песни” свидетельствует о близости ее автора к народному устному творчеству, говорит о понимании народных чувств, о народном значении двух тем поэмы, о чем уже сказано выше. Император Карл – популярный герой народных сказаний Западной. Европы. Во многих народных преданиях за ним утвердилась слава “справедливого короля”, защитника угнетенных и борца за национальную независимость средневековой Европы от посягательств арабских и аварских завоевателей.
В “Песни” он и показан таким сказочным монархом, окруженным своими сказочными сподвижниками-пэрами.
Автор песни широко использует такую характерную особенность устного творчества, как повтор: Бланкандрин трижды заводит разговор с Гуенелоном, Марсилий трижды приступает к Гуенелону с предложением убить Роланда, Оливьер трижды просит Роланда затрубить в рог, и Роланд трижды трубит, пока его не услыхал Карл.
Такая типичная особенность народного творчества, как параллелизм, чрезвычайно характерна для всей “Песни”. Образу венценосного Карла противопоставлен мужественный образ его врага – Бланкандрина, двенадцати пэрам и Роланду – двенадцать сарацинских пэров.
На близость с народной поэзией указывает и обилие постоянных эпитетов, часто мелькающих в “Песни”: Карла мы запомним по “его седой бороде, Гуенелона всюду сопровождают эпитеты “изменник”, “предатель”., Франция – “сладкая”, “вольная”, вассал – “добрый”. Особой конкретностью отличаются эпитеты – зрительные образы. Вот описание царя Марсилия в его дворце:
…Пошел он в сад под тень дерев плодовых, Ложится он на мрамор-камень желтый.
“Песнь” любит яркие краски: красную кровь на зеленом ковыле, белые и желтые флажки на копьях (представим себе белое и желтое на буром фоне скал и голубом фоне неба).
Найдем в “Песни” и гиперболу, столь любимую устным народным творчеством: у Карла – стотысячная рать, у Марсилия – четыреста тысяч сарацин, у Бланкандрина – три тысячи фрегатов.
В действительности армии ранних средних веков были неизмеримо меньше: чаще всего они исчислялись даже не десятками тысяч, а тысячами человек. Гипербола заметна не только в числах, но и в описаниях подвигов Роланда и его рати. Роланд, Оливьер и Турпин принимают на себя удар многотысячного войска врагов и истребляют их десятками, невольно напоминая подвиги русских богатырей (“махнет – улица, размахнется – переулочек”).
Сны, столь характерный сюжет и деталь произведений народно-I о творчества, играют большую роль в “Песни”: они дважды предупреждают Карла о близящейся опасности. Характерно, что речь о стилистических особенностях “Песни” собственно и исчерпывается этими элементами – параллелизмом, гиперболой и повтором (сравнениями “Песнь” удивительно бедна). Таким образом, стилистика ее особенно доказательно раскрывает близость автора к народной поэзии (отбрасывая вопрос о сравнениях).
Наряду с этой близостью к народному творчеству мы ощущаем, ЧТО автор кое-что читал и слышал о тех странах и народах, которые стали известны европейцам в эпоху крестовых походов. Это особенно видно в описаниях рати Балиганта: она в своей восточной (и вполне фантастической) многонациональности противопоставлена европейской многонациональности франкского войска. Вероятно, знал автор не только о крестовых походах в Палестину и Сирию, но и об участии европейских баронов в крестовых походах против испанских мавров в Испании, где в конце XII в. продолжалась кровавая борьба между испанским народом и мавританцами-завоевателями.
Видимо, знаком был автор и с литературой прошлого: он знает, что Вергилий и Гомер жили когда-то очень давно (Балигант, впрочем, старше и Вергилия и Гомера), а это едва ли не указание на то, что автору были известны средневековые переделки “Энеиды” и “Илиады”.