И снова век осьмнадцатый

На обложке первой из книг обзора сразу две юбилейные даты: она выпущена к трехсотлетию Петербурга, первого русского европейского города, и трехсотлетию со дня рождения В. К. Тредиаковского, первого русского европейского поэта.

Время проходит, и становится все яснее и яснее, что все в нашей новой литературе “есть пошло” не от Пушкина, не от Карамзина, и не от Ломоносова даже, а именно от Василия Кирилловича – выпускника Сорбонны и гражданина Петербурга, автора первого русского романа и первой эпической поэмы, создателя нового русского

стиха и литературной народной песни. А сколько можно еще сказать о многих томах выполненных Тредиаковским переводов “стихами и прозою”, как писал он сам, о филологических работах писателя, о его яростных спорах с современниками о путях русской поэзии.

Впрочем, в двух изданных к юбилею великого поэта-реформатора томах – петербургском и московском – обо всем этом именно и идет речь. Московский сборник потолще и пошире, в нем показаны всесторонние связи Тредиаковского: с предшественниками, С. Полоцким, Ф. Прокоповичем, А. Кантемиром, и с последователями: Радищевым, русскими романтиками, Пушкиным,

Глинкой.

Именно введение творчества поэта в широкий контекст русской литературы позволяет увидеть наконец подлинный масштаб этой личности, до сих пор недооцененной. А ведь о нем писали Новиков и Херасков, Радищев и Карамзин, Дружинин и Лажечников, Шевырев и Пушкин – прекрасное представление об этом дает солидная библиография работ о жизни и творчестве писателя, завершающая том (составитель А. Стрижев).

В петербургском сборнике, в полном соответствии с традициями Пушкинского Дома, работы носят более специальный характер: четыре из них о стихе поэта и его теоретических взглядах на поэзию, еще четыре посвящено малоизвестным и забытым сочинениям Тредиаковского: его переводу “Эпистолы к Пизонам” Горация, трагедии “Деидамия”, поэме “Феоптия”, первому в русской литературе составленному самим автором двухтомному собранию сочинений писателя. А. Костин исследует происхождение знаменитого радищевского “чудища обла”, заимствованного автором знаменитого “Путешествия” у Тредиаковского, а тем взятого, оказывается, у Вергилия. А псковитянка Н. Вершинина показывает, что без знания автора “Тилемахиды” невозможно до конца понять многие произведения Некрасова…

Тредиаковский прожил долгую жизнь и вполне мог бы сказать в конце ее: “Невежды узнают старость свою по наступающим болезням, а мудрый – по плодам своей деятельности”.

Афоризм этот принадлежит, однако, не ему, а другому классику русской поэзии ХVIII века – Гавриле Роман (бессмертное произведение)овичу Державину; его неопубликованным ранее сочинением “Мысли мои” завершается еще одна вышедшая в Петербурге коллективная книга – сборник статей “Державин и его время”. Подготовили ее в основном сотрудники замечательного питерского музея Г. Р. Державина и русской словесности его времени – филиала Всероссийского музея А. С. Пушкина на Мойке, 12. Среди авторов – многие известные петербургские ученые и музейные работники, воссоздающие в своих статьях разные стороны жизни и деятельности “певца Фелицы”.

Так, О. Гончарова рассуждает о державинском образе Поэта, а М. Перышкин рассказывает о службе Гаврилы Роман (бессмертное произведение)овича при дворе Екатерины Великой, Е. Морозова подробно описывает гардероб поэта, а Е. Старникова – комнатные растения, озеленявшие интерьеры его дома, И. Фоменко обозревает книги из библиотеки поэта с его автографами, хранящиеся теперь в собрании Российской государственной библиотеки. И совсем неожиданно звучат слова из венчающих сборник “Мыслей”: “Петр для народного жил блага. Екатерина для себя”…

Не отстают от столичных коллег и исследователи из других университетских городов России. Массу интереснейших новых материалов вводит в научный и читательский оборот книга еще об одном замечательном деятеле русской культуры второй половины XVIII века, поэте и архитекторе, близком друге Державина Николае Львове. В минувшем году в Твери вышел уже четвертый посвященный ему сборник “Гений вкуса”, на страницах которого собраны уникальные материалы: о львовских Путевых тетрадях и его гатчинском альбоме, о написанных им операх и изданном им первом собрании русских народных песен, об архитектурных работах Львова, сохранившихся в Подмосковье и Финляндии (сведения о последних собрали специально для книги известные филологи из Хельсинки Э. Пеуранен и Т. Тихменева).

Тверские исследователи М. Строганов и В. Ерохин размышляют на страницах “Гения вкуса” о языковых особенностях литературного творчества поэта, о его вкладе в историю русского языка.

Наконец, два имени, перекидывающих мостик от осьмнадцатого столетия к девятнадцатому. Первое из них – имя замечательного поэта Михаила Муравьева, чье имя стало широко известно уже после его смерти, когда ученики (в том числе Жуковский) издали его сочинения: обобщающее, несмотря на скромный объем, исследование его творчества подготовили казанские ученые А. Пашкуров и О. Мясников. А в Арзамасе вышел в свет историко-литературный психологический очерк “К.

Н. Батюшков под гнетом душевной болезни”, написанный врачом поэта Н. Н. Новиковым в 1884 году, но до сих пор остававшийся не опубликованным. Подготовил к печати книгу, проливающую свет на последние годы жизни замечательного русского поэта, В. А. Кошелев. Он снабдил этот памятник психологической и филологической мысли обширным предисловием и подробной хронологией жизни и творчества Батюшкова.

Новикову (а вместе с ним и Кошелеву) воистину удалось “собрать воедино светлые лучи прекрасной души Батюшкова”, как сказано в Заключение и этого исследования.

…Пять поэтов, пять судеб, пять ярчайших индивидуальностей, которым посвящены новые книги российских ученых, – далеко не все прекрасные писатели предпозапрошлого века, о которых мы должны знать и помнить. Без этого нам не понять ни Пушкина, ни Толстого, ни Блока…


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

И снова век осьмнадцатый