ГРЕШНИКИ И ПРАВЕДНИКИ В ИЗОБРАЖЕНИИ Ц. С. ЛЕСКОВА (по очерку “Леди Макбет Мценского уезда”, вариант 1)
Что означает для современного россий-
ского читателя словосочетание “Леди Макбет
Мценского уезда”? Какая-то претензия на
мировую значимость. Любовь и кровь. Шек-
спировские страсти российской глубинки:
горы трупов и фонтаны крови. Можно найти
в этом очерке тонкую иронию, пародийный
мотив проглядывает в его словесной ткани.
У Шекспира все происходит в финале его
трагедий, где герои крушат друг друга, тра-
вят, прокалывают друг друга шпагами, ду-
шат и каются.
У Лескова происходит практически то же
надрыва и, главное, без раскаяния1, как-то
по-особому цинично и даже чуть ли не весе-
ло. Некоторые лесковские герои, в сущности,
весьма устойчивые положительные образы.
Зиновий Борисыч, “муж Катерины Львовны,
человек лет пятидесяти с лишком”. Грамот-
ный купец, не пьет, встает в шесть утра,
чашка чаю, и за труды праведные.
А хрипит купец, когда его душат Кате-
рина и Сергей, и обзывает их варварами,
душегубами. А вершат это “некрасовский”
выходец из народа, весельчак-приказчик,
грамотей и книжки читает. А еще русская
женщина
шительная {“Коня на скаку остановит, в го-
рящую избу войдет”). А жила она в доме
мужа такой жизнью, которую Лесков имену-
ет “скука русская”, от нее “весело даже уда-
виться”.
А дальше все как в песне на стихи Апол-
лона Григорьева: черные кудри, красная ру-
баха, борода едва пробивается, и кухарка
Аксинья рассказывает, что всем вор взял,
что ростом, что красотой. Так начинается эта
дикая, кровавая, чуть ли не африканская
страсть. У Лескова все построено на контра-
стах. Катерина – хрупкая, тонкая, легкая,
молодая – и не красавица, но “по наружно-
сти женщина очень приятная”, но какой-то
необыкновенной инфернальной силы. Стоило
ей толкнуть Сергея в грудь своей изящной
ручкой – тот отлетел на два шага. Первым
делом Катерина избавилась от своего любо-
пытного свекра. Умер восьмидесятилетний
Борис Тимофеевич “так, как умирали у него
в амбарах крысы, для которых Катерина
Львовна всегда своими собственными руками
приготовляла особое кушанье”. Потом настал
черед родного мужа, над которым еще и по-
тешились “варвары” перед убийством: “Ка-
терина засмеялась и страстно поцеловала
Сергея при муже”. Катерина душегубству-
ет сама, ее любовник лишь руки держит у
жертвы.
Лесковские персонажи для читателя до
заключительных сцен остаются абсолютно
непрозрачными. Он не знает, что движет их
поступками, что скрыто за телесной оболоч-
кой, каковы вибрации души. Очень похоже
на античную драму. Только там героями ру-
ководит безликая судьба, написанная им на
роду, и если совершается злодеяние, то ради
целей великих. У Лескова мценское злодей-
ство – обыденная работа. Читаешь главу об
убиении Феди Лямина, которая словно спи-
сана с древней летописи, и сердце от жалос-
ти сжимается, – а у героев никаких душев-
ных шевелений, никакой тоски. Лесковские
персонажи, грешные его герои, никогда не
постигнут смысла страдания, размягчающего
душу. В их мире не остается праведников.
Никого нет на целом свете, кроме колодников
и конвойных. Мир грешных полон страшных
видений и призраков.
Человек, по Лескову, свой ад носит на се-
бе, словно кожу. Ад этот тянет в глубину, на
дно. Не случайно финал очерка представляет
реку (образ Леты – реки забвения), в которой
Катерина Львовна “как сильная щука на мяг-
коперую плотицу” набрасывается на свою не-
счастную соперницу Сонетку, скрывается под
водой и более не показывается.
XX век насчитывает множество попыток
различных интерпретаций лесковских обра-
зов. Большинство их сводится к тому, чтобы
представить Катерину или Сергея жертвами
душных условий купеческого быта, поменять
местами палачей и жертв. Однако челове-
ческая жизнь имеет абсолютную ценность,
поэтому столь же абсолютно злодейство,
отнимающее ее. Оно, злодейство, имеет ис-
ключительно отрицательное значение, и по-
этому не принадлежит миру людей, но
только находится в нем. Именно об этом по-
вествует Лесков, и именно лишь так можно
истолковать характеры и образы его глав-
ных персонажей.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...