Гимн Председателя в трагедии “Пир во время чумы”

Гимн Председателя, исполненный неистовой веры в человека, славит имманентную ему способность и возможность быть сильнее враждебных обстоятельств. Смирившийся человек нравственно гибнет раньше своей физической смерти. Смысл бытия – в свободе распоряжаться своей жизнью.

Нет безвыходных положений, ибо по своей природе человек способен начать битву и обрести “неизъяснимы наслажденья” упоения боем. Вызов судьбе, обстоятельствам, “здравому смыслу” есть высший момент жизни человека, когда он осознает свое величие, свою силу,

свою раскрепощенность от всех навязанных ему норм поведения. Потому-то дело не в результате боя – он может кончиться трагически, – по в обретении в этом бою той свободы, которая единственно “выпрямляет” человека, открывая возможность высокой, достойной человека жизни.

Пир во время чумы превращается в пиршество духа свободного, человека, в торжество духовного начала. Оттого так звонок, прекрасен и весел призыв Вальсингама:

Итак – хвала тебе, Чума, Нам не страшна могилы тьма, Нас не смутит твое призванье

Драматическая сцена написана реалистом, и в то же время она символична – символичен

пир во время чумы, символична истина, добытая в обостренной чумой ситуации, символична сама чума – эта грозная стихия, враждебная людям. Сцена лишена внешнего действия, но она густо насыщена действием внутренним, которое обусловило напряженную духовную жизнь Вальсингама, разрыв его с традиционными верованиями и обретение нравственной свободы.

Эту свободу он защищает в поединке со священником, который, кощунственно тревожа память дорогих ему людей – матери и жены, хочет сломить его волю. Но Вальсингам сурово обрывает священника:

“Клянись же мне, с поднятой к небесам Увядшей, бледною рукой оставить В гробу навек умолкнувшее имя!”

Напоминание о жене ранит сердце Вальсингама. Священник вновь спешит воспользоваться этой минутой, требуя: “Пойдем, пойдем…” Но воспоминание о жене – лишь кажущаяся слабость. Вальсингам непреклонен в своем решении – он навсегда ушел из прежнего мира.

В последний раз мысленно он прощается с женой – “Святое чадо света! вижу Тебя я там, куда мой падший дух Не досягнет уже…” Священнику же он говорит решительно: “Отец мой, ради бога, Оставь меня”.

“Пир во время чумы” подводил итог драматическим исследованиям человека нового времени. Решая еще раз важнейшую проблему эпохи – взаимоотношение человека и обстоятельств, Пушкин приходит к выводу о реальной возможности для человека противостоять их злой воле, вступать с ними в единоборство. По-своему, но с эгоистических позиций, с обстоятельствами сражались Барон, Сальери, Дон Гуан и потерпели крах. Вальсингаму чужд эгоизм.

Он обретает нравственную свободу, потому что доверяет своей природе. Это доверие рождает громадную духовную силу, которая поднимает человека к высокой и прекрасной жизни. Образом Вальсингама Пушкин утверждал активную роль человека на земле.

Гимн Председателя стал поэтической формулой обогащенного Пушкиным реализма. Стих “Есть упоение в бою…” может быть поставлен эпиграфом ко всему творчеству Пушкина 1830-х годов.