«Герой нашего времени» — нравственно-психологический роман
«Герой нашего времени» — первый в русской прозе лирико-психологический роман. Лирический потому, что у автора и героя «одна душа, одни и те же муки». Психологический потому, что идейным и сюжетным центром являются не события, а личность человека, его духовная жизнь. Поэтому психологическое богатство романа заключено прежде всего в образе «героя времени».
Через сложность и противоречивость Печорина Лермонтов утверждает мысль о том, что нельзя до конца все объяснить: в жизни всегда есть высокое и тайное, которое глубже слов,
Отсюда одной из особенностей композиции является нарастание раскрытия тайны. Лермонтов ведет читателя от поступков Печорина к их мотивам, то есть от загадки к разгадке. При этом мы понимаем, что тайной являются не поступки Печорина, а его внутренний мир, психология. Автор использует принцип хронологической инверсии.
Такая разочарованная позиция в точности соответствует «разочарованной», противоречивой личности человека.
В первых трех повестях представлены лишь поступки героя. Лермонтов демонстрирует примеры печоринского равнодушия, жестокости к окружающим его людям, показанным либо
Перед нами одновременно совестливый, ранимый и глубоко страдающий человек. В «Княжне Мери» звучит трезвый отчет Печорина. Он понимает скрытый механизм своей психологии: «Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его».
А позже Григорий Александрович открыто формулирует свое жизненное кредо: «Я смотрю на страдания к радости других только в отношении к себе, как пищу, поддерживающую мои духовные силы…» На основании этого правила Печорин развивает целую теорию счастья: «Быть для кого-нибудь причиной страданий и радости, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастье? Насыщенная гордость». Казалось бы, умный Печорин, знающий в чем состоит счастье, и должен быть счастлив, ведь он постоянно и неутомимо пытается насытить свою гордость.
Но счастья почему-то нет, а вместо него утомление и скука…
Почему же судьба героя так трагична? Ответом на этот вопрос является последняя повесть «Фаталист». Здесь решаются уже проблемы не столько психологические, сколько философские и нравственные. Повесть начинается с философского спора Печорина с Вуличем о предопределении человеческой жизни.
Вулич — сторонник фатализма. Печорин же задается вопросом: «Если точно есть предопределения, то зачем же нам дана воля, рассудок «? Этот спор проверяется тремя примерами, тремя смертельными схватками с судьбой. Во первых, попытка Вулича убить себя выстрелом в висок, окончившийся неудачей; во-вторых, случайное убийство Вулича на улице пьяным казаком; в-третьих, отважный бросок Печорина на казака убийцу.
Не отрицая саму идею фатализма, Лермонтов приводит к мысли о том, что нельзя смиряться, быть покорным судьбе. Таким поворотом философской темы автор избавил роман от мрачного финала. Печорин, о смерти которого неожиданно сообщается в середине повествования, в этой последней повести не только спасается от верной гибели, но и впервые совершает поступок, приносящий пользу людям. И вместо траурного марша в финале романа звучат поздравления с победой над смертью: «офицеры меня поздравляли — и точно было с чем «.
Герой относится к фатализму предков двойственно: с одной стороны он игнорирует над их наивной верой в светила небесные, с другой стороны, он откровенно завидует их вере, так как понимает, что любая вера — благо. Но, отвергая наивную прежнюю веру, он сознает, что в его время 30-е годы нечем заменить утраченные идеалы. Несчастье Печорина в том, что он сомневается не только в необходимости добра вообще; для него не только не существует святынь, он смеется «над всем на свете»…
А безверие порождает либо бездействие, либо пустую деятельность, которые являются пыткой для умного и энергичного человека.
Показывая мужество своего героя, Лермонтов одновременно утвердил необходимость борьбы за свободу личности. Григорий Александрович очень дорожит своей свободой: » Я готов на все жертвы, кроме этой: двадцать раз поставлю свою жизнь на карту, но свободы своей не продам». Но такая свобода без гуманистических идеалов связанна с тем, что Печорин постоянно пытается подавить голос своего сердца: «я давно уже живу не сердцем, а головой».
Однако Печорин не самодовольный циник. Выполняя «роль палача или топора в руках судьбы», он сам страдает от этого не меньше, чем его жертвы, весь роман — это гимн мужественной, свободной от предрассудков личности и одновременно реквием одаренному, а может быть гениальному человеку который не смог «угадать своего высокого назначения».