«Гамлет», художественный анализ трагедии Уильяма Шекспира
Написанный в 1600-1601 годах «Гамлет» , как и большинство пьес Шекспира, в сюжетном плане представляет собой литературную обработку заимствованной истории, произошедшей в языческой Дании (до 827 года) и впервые изложенной на бумаге около 1200 года датским летописцем Саксоном Грамматиком.
Прототипом Гамлета послужил принц Амлет — сын правителя Ютландии Горвендила и дочери датского короля Рерика — Геруты. На момент убийства отца его родным братом Фенгоном, впоследствии ставшим мужем Геруты, ютландский герой находился в юном возрасте,
Беседа закончился убийством спрятавшегося под одеялом советника короля и раскаянием Геруты.
В литературной обработке исторического сюжета Шекспир периодически отходит от первоисточника: отношения Геруты и Фенгона начинаются с момента свадьбы (в пьесе они частично служат причиной
Убийство короля Ютландии Фенгоном было совершено явно, убийство старого Гамлета происходит тайно. Появление призрака, возлагающего на сына задачу мести, наличие препятствия совершить месть, любовный мотив, введение в сюжет «сцены в сцене» (разыгрывание столичными трагиками пьесы «Убийство Гонзаго»), козни главного злодея, направленные на «мстителя» и обернувшиеся против него самого, являются классическими чертами Жанра «трагедии кровавой мести», создателем которой выступает предшественник Шекспира Томас Кид.
Художественный Образ Гамлета — образ живого, тонко чувствующего человека, больше склонного к размышлениям, чем к необдуманным активным действиям. На протяжении всей пьесы он старается собраться с душевными силами, чтобы совершить справедливое возмездие, но каждый раз его что-то останавливает: в начале недостаточность веры в слова призрака (Гамлет, как и любой христианин, понимает, что на месть его может толкать Дьявол), затем нежелание отправлять убийцу отца на Небеса. В последнем поступке опять проявляется Христианский мотив : Гамлет жалеет отца, убитого во сне и не получившего возможности раскаяться, а значит попавшего после смерти в ад, и хочет такой же судьбы для его убийцы.
Стоящий на молитве Клавдий в ад не попадет, а значит должен пожить еще — до той минуты, когда его можно будет убить в момент наивысшего, греховного злодейства.
Гамлет выжидает, Гамлет подготавливает свою месть, разбивая сердце матери жестокими, но правдивыми словами о ее предательстве не только памяти, но и жизни короля, случайным убийством королевского советника — хитрого плута Полония, отправлением на смерть приставленных к нему «друзей» — Розенкранца и Гильденстерна. Лаэрт, в чьей судьбе датский принц видит «отражение своей судьбы», ничего не ждет: он готов предать смерти убийцу отца в тот самый момент, когда увидит его, пусть даже тот находится в часовне. Понимание того, что истинным виновником трагедии является Клавдий, приходит к сыну Полония только на смертном одре.
Женские образы трагедии проникнуты идеей слабости, но у каждого из персонажей она — своя: в то время как Гертруда легко идет на измену своей любви, Офелия с потерей любви смириться не может, сходит с ума и заканчивает жизнь самоубийством. Отказ Гамлета от Офелии происходит по той самой причине, на которую Лаэрт указывает девушке в самом начале пьесы: сильные мира сего не властны в своих желаниях. Как только датский принц понимает, что его главной задачей является месть, все остальные чувства он выбрасывает из своей жизни.
Сила любви Гамлета открывается в финале, когда узнавший о смерти Офелии принц бросается вслед за Лаэртом в могилу и говорит всем присутствующим, что любил ее больше «сорока тысяч братьев».
Образ верного друга Гамлета — Горацио противопоставлен в пьесе идущим на поводу у короля «друзьям» детства — Розенкранцу и Гильденстерну. С первым датскому принцу хорошо — он может поговорить с ним по душам, попросить о любой, даже самой безумной услуге (к примеру, проследить за мимикой Клавдия во время представления), доверить свою жизнь (вызвав к себе письмом и рассказав о замысле Клавдия убить его); вторых Гамлет воспринимает как приставленных к нему стражей, недостойных не то что доверия, а даже обычного серьезного разговора. Раздраженный попытками Розенкранца и Гильденстерна разобраться в движениях его души Гамлет в сердцах сравнивает себя с «негодной вещью» — инструментом, который придворные могут терзать, но играть на котором — не в состоянии.
Символизм трагедии носит простой и понятный характер. Если человек — это инструмент, то смерть — это череп, принадлежность которого может быть установлена только через человеческую память. Кости королевского шута Йорика ничем не отличаются от останков великого полководца Александра Македонского.
Тлен — итог физической жизни, а что является ее духовным продолжением — Гамлету неизвестно. Отсюда и его знаменитый вопрос «быть или не быть?». Покоряться судьбе или сражаться с ней? Умереть, чтобы избавиться от «природных мук»?
И получится ли это? Какие «сны» будут сниться человеку за порогом могилы? Стоит ли смерть смерти, а жизнь жизни? Именно незнание дает людям силу жить: мириться с грубым насилием и неправдой, презрением и отвергнутой любовью — всеми теми несчастьями, которые заканчиваются, когда человек умирает.
Но заканчиваются ли? Отсутствие точного ответа на вопрос и есть тот единственный возможный ответ, который придает человеческой жизни смысл. Пока он не получен, пока человек сомневается, размышляет, страдает, пытается разобраться в том, что его окружает, — он живет.