Функция пейзажа в романе М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени”

Пейзаж в романе “Герой нашего времени” выполняет сложную идейно-композиционную роль (показывает место действия, фон для человеческих переживаний и т. д.). В то же время картины природы являются важным компонентом в эстетическом отношении: они обладают свойством раскрывать красоту явлений в природе и человеческой жизни.

Со страниц романа одна за другой встают дивные картины Кавказа. Нас восхищают и залитые солнцем горные вершины, и золотая бахрома снегов, и неприступные скалы, покрытые купами чинар, и хороводы звезд на далеком небосклоне,

и голубое свежее утро, и животворный воздух, разлитый в ущельях, и свирепый ветер, напоминающий Соловья-Разбойника.

Словом, все бесконечное многообразие природы в неповторимых сочетаниях красок, звуков, запахов с их тончайшими, еле уловимыми оттенками нашло свое яркое отражение в чарующих образах бессмертного творения Лермонтова.

Не одно поколение училось по роману “Герой нашего времени” видеть и чувствовать красоту родной земли, непередаваемую прелесть Кавказа, училось эстетически осмысливать природу, социальные условия, а вместе с этим и собственную жизнь. Ведь “эстетическое воздействие

искусства,- справедливо утверждает И. Б. Астахов,- состоит не только в том, что мы называем удовольствием, но и в том, что оно расширяет, углубляет наше познание, формирует и исправляет чувства и мысли”.

Разумеется, что эстетическая ценность картин природы того или иного писателя зависит от ряда условий: содержания изображаемого предмета или явления, степени выразительности, эстетического идеала художника и др. Для реалистического искусства высшим идеалом является единство жизненной правды и совершенной формы ее отображения. “Прекрасное прекраснее во сто крат, увенчанное правдой драгоценной”, – писал Вильям Шекспир. “Красота – дело вкусов, – говорил Репин.- Для меня она вся в правде”.

Эстетическим идеалом автора “Героя нашего времени” была глубокая жизненная правда. Поэтому пейзаж в этом произведении наряду с другими образами отличается предельной изобразительной точностью; он прекрасен тем, что правдив, выразителен и эмоционален. Лермонтов достиг полного единства содержания и формы, “единства верного понимания изображаемого с яркой эмоциональной окраской его”.

Эстетический идеал художника формируется на основе его мировоззрения, что, как правило, определяет содержание даже, казалось бы, такого нейтрального компонента искусства, как картины природы. Б. Мейлах в своей работе “Вопросы литературы и эстетики” говорит: характерно, что “у поэтов, связанных с революционным движением, образы бурной, мятежной стихии воплощали свободолюбивые надежды и порывы”.

В самом деле, для В. А. Жуковского, например, идеальными были в эстетическом отношении “повсюду тишина; повсюду мертвый сон”, поэзия небесного покоя и т. д. М. Ю. Лермонтова больше привлекали картины мятежной природы, что вполне закономерно. Жуковский не принимал идей революционного преобразования действительности и уходил в мир религиозного созерцания; творчество Лермонтова было, по словам А. И. Герцена, “последним, но глубоким эхом декабризма”, заключало в себе, по словам Луначарского, “заряд гигантского мятежа”.

Прекрасное для Лермонтова всегда было связано с идеями борьбы против всех уродливых форм общественной жизни, отсюда его стремление к анализу противоречий и недугов современного общества, настойчивые поиски положительного героя, выразителя передовых чаяний своей эпохи. Именно поэтому многие картины природы у Лермонтова озарены вольнолюбивыми мотивами.

Роман “Герой нашего времени” открывается описанием Кой-шаурской долины. “Славное место эта долина!- восклицает странствующий офицер. – Со всех сторон горы неприступные,

Этот образ природы дан через восприятие человека, во многом близкого по духу самому Лермонтову. Тонкая наблюдательность, способность к образному мышлению – свидетельство незаурядной натуры, глубоко чувствующей прекрасное в окружающем мире. Но главное, что приводит в восторг офицера-изгнанника,- это черты величавой неприступности природы, ее неподвластность.

Поэтому в подтексте нетрудно уловить, что герой прежде всего видит подлинную, высшую красоту в свободе и независимости. Этими качествами он противостоит персонажам романа, олицетворяющим светскую чернь, которой не свойственно понимание прекрасного. Отсюда в описании Кой-шаурской долины большую идейно-эстетическую значимость заключает в себе образ “безыменной речки”, “шумно вырывающейся из черного, полного мглою ущелья”.

В поэтическом восприятии странствующего офицера природа представляется одухотворенной, очеловеченной, и поэтому соответственно своему духовному строю в ней он видит отражение общественных контрастов, что обусловило отбор изобразительно-выразительных средств языка в обрисовке той или иной детали пейзажа (“золотая бахрома” облаков, но “черное, полное мглою ущелье” и др.).

А вот описание утра на Военно-Грузинской дороге.

“…погода прояснилась и обещала нам тихое утро; хороводы звезд чудными узорами сплетались на далеком небосклоне и одна за другой гасли по мере того, как бледноватый отблеск востока разливался по темно-лиловому своду, озаряя постепенно крутые отлогости гор, покрытые девственными снегами. Направо и налево чернели мрачные, таинственные пропасти и туманы, клубясь и извиваясь, как змеи, сползали по морщинам соседних скал, будто чувствуя и пугаясь приближения дня”.

Светлые краски природы – тихое утро, хороводы звезд, отблеск востока – герой встречает с волнующей радостью; красота этой картины дополняется еще и тем, что в лирическом подтексте слышится борение двух сил-света и тьмы, и в этом борении мрак в конце концов бежит, он прячется в темные пропасти, а туманы, клубясь и извиваясь, как змеи, сползали… по морщинам соседних скал, будто чувствуя и пугаясь приближения дня. Приведенная картина поистине воспринимается как гимн солнцу, свободе и разуму. В этом отношении она вполне созвучна знаменитому афоризму А. С. Пушкина: “Да здравствует солнце, да скроется тьма!”.

Озаренная солнцем природа волнует и радует героя, и потому он так восторженно произносит: “…и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что, кажется, тут бы и остаться жить навеки”.

Странствующий офицер умеет видеть поэтическое даже в ландшафте, казалось бы ничем не примечательном: “Крепость наша стояла на высоком месте, и вид был с вала прекрасный: с одной стороны широкая поляна, изрытая несколькими балками, оканчивалась лесом, который тянулся до самого хребта гор; кое-где над ней дымились аулы; ходили табуны; с другой – бежала мелкая речка, и к ней примыкал частый кустарник, покрывавший кремнистые возвышенности, которые соединялись с главной цепью Кавказа”.

Глава “Княжна Мери” открывается живописным пятигорским пейзажем с пятиглавым Бештау и Машуком, цепью снеговых гор на горизонте, Казбеком и двуглавым Эльбрусом. Все это рождает отрадные чувства в душе Печорина. Он глубоко ощущает обавершин” – и т. д. Эта поэтическая черта порождает в душе утомленного Печорина жадный порыв к жизни, к прекрасному: “Весело жить в такой земле! – восклицает он.- Какое отрадное чувство разлито во всех моих жилах”.

И в этом выражается возвышенная душа героя.

На наш взгляд, В. Г. Белинский в первую очередь имел в виду

“Природа, пейзаж в “Герое нашего времени” и в особенности в “Журнале Печорина” очень часто не только фон для человеческих переживаний, – справедливо утверждает лермонтовед В. А. Мануйлов,- но своеобразный аккомпанемент душевной жизни, иногда непосредственно проясняющий состояние человека, иногда контрастно подчеркивающий несоответствие переживаний героя и окружающей обстановки”.

В самом деле, этот вывод находит подтверждение в большинстве картин. Стоит только вспомнить достойный кисти гениального живописца утренний пейзаж накануне дуэли Печорина с Грушницким, когда герой жадно всматривается в каждую росинку, отражающую миллионы радужных лучей; с каким томлением вдыхал утреннюю прохладу; с каким наслаждением встречал он радостный луч молодого дня: “Я не помню утра боность пейзажа усиливается: например, золотой туман утра и гробовой холод ущелья. Таким образом, отмеченная В. А. Мануйловым многогранность функций пейзажа служит одновременно раскрытию эстетических вкусов персонажей и автора “Героя нашего времени”.

С каждой новой картиной перед нами все полнее раскрывается богатый разумом и эмоциями внутренний мир героя с его ненасытной жаждой к красоте и неугасимым отвращением ко всему, что омрачает прекрасное.